Фрэнсис Броуди
Медаль за убийство
Frances Brody
A MEDAL FOR MURDER
Печатается с разрешения литературных агентств David Luxton Associates Ltd. и The Van Lear Agency LLC.
Серия «Чай, кофе и убийства»
© Frances McNeil, 2010
© Перевод. В. Д. Кайдалов, 2016
© Издание на русском языке AST Publishers, 2017
* * *Головоломка для Кейт Шеклтон
Моей сестре Патриции
Пролог
Большая часть второй половины дня ушла на то, чтобы составить письмо из вырезанных из журнала букв. При этом, хотя и стараешься как можно аккуратнее опускать кисточку в банку с клеем, часть клея все равно остается на пальцах, и его приходится периодически отчищать. От запаха клея болит голова, но надежды придают сил.
Высохнув, лист бумаги становится плотным. Было бы смешно, если бы уменьшилось само письмо. В конце там было написано:
ОДНА ТЫСЯЧА ФУНТОВ ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ОБРАТНО ЛЮСИ ЖИВОЙ
ЖДИТЕ УКАЗАНИЙ
ЕСЛИ ОБРАТИТЕСЬ В ПОЛИЦИЮ ОНА УМРЕТ
Да, то же самое произойдет и с ней. Неудача означает конец, успех же – начало чего-то нового.
Акт первый, явление первое.
Глава 1
Душным утром августовской пятницы мы отправились в моем синем кабриолете «Джоветт» выпуска 1910 года на назначенную в 9.30 встречу.
Джим Сайкс, мой помощник, отставной полицейский, искренне полагал, что он не выглядит как отставной полицейский, но смотрится просто как сухощавый и всегда настороженный человек, напоминая тем самым одного из местных котов. Проведя десятидневный отпуск в заливе Робин Гуда с женой и семьей, он загорел и приобрел беззаботный вид, с которым, как я подозревала, он вскоре расстанется.
Мне пришлось резко затормозить, позволив сумасшедшей старухе, поднявшей свою клюку, чтобы остановить уличное движение, перейти через Вудхауз-Лэйн.
Груженая костями и тряпьем телега, которую тянул битюг-тяжеловоз шайрской породы, терпеливо остановился рядом с нами. Парень, сидевший на облучке рядом с погонщиком, показал на меня пальцем и спросил Сайкса:
– Неужели никто не говорил вам, что женщины не умеют водить машины?
Сайкс изумленно на него уставился, а потом просто провел большим пальцем по горлу.
– Да брось ты, – сказала я, нажимая на акселератор. – Это ведь может быть сочтено угрожающим поведением.
– Угрожающим? Да я просто придушу его.
Сайксу всегда трудно отпустить ситуацию. Если бы он был уткой, вода, собравшаяся на его спине, утопила бы его.
Мы невозмутимо продолжили наш путь, я без происшествий привела автомашину в центр города Лидса и припарковала ее у ювелирного салона с двумя фасадами, стоявшего на улице Нижняя Бриггейт[1]. Три золотых шара, красовавшиеся по верху салона, свидетельствовали, что его хозяин занимается также и ссудой денег под залог.
В зеркальном стекле витрины я мельком увидела свое отражение. Что же считается стильным носить женщине-детективу в нынешний сезон под ее кожаной курткой для поездок в автомобиле? Шелковое платье коричневого с бирюзой цвета и жакет, сшитый по одной из моделей Коко Шанель, шляпка «колоколом» и летние перчатки в тон коричневатому платью. Моя мать нахмурилась, увидев эти цвета – она считает их пережитком царившего повсюду в войну цвета хаки, однако они вполне сочетаются с моим легким загаром и каштановыми волосами.
В ювелирных салонах всегда какая-то несколько затхлая атмосфера, подобно той, что в церквях и банках. Этот салон благоухал лавандовой мастикой и замшей. Молодой продавец с гладко причесанной копной волос и в темном деловом костюме стоял за прилавком-витриной. Почтительно склонив голову, он демонстрировал юной паре палетту с кольцами.
Господин Муни, худощавый человек, облаченный в серый костюм, с просвечивающей сквозь волосы плешинкой, улыбнулся нам улыбкой, вполне достойной Моны Лизы. Он решил не приглашать нас в укромную заднюю комнату для переговоров.
– Одну минуту!
С этими словами он исчез в помещениях за прилавком и вскоре вернулся, принеся для меня кресло. Его любезность обернулась тем, что надо мной, имевшей пять футов и два дюйма росту[2], подобно двум шкафам, высились он сам и Сайкс. Последний предпочел занять время доставанием блокнота и карандаша.
Я попросила господина Муни рассказать нам об инциденте, который произошел в прошлый понедельник, 21 августа 1922 года.
Он вздохнул и поскреб подбородок.
– За тридцать лет, проведенные мною здесь, у нас ничего подобного не случалось, да и раньше, при моем отце, тоже.
Начав рассказывать свою историю, он взял стоявший у прилавка стул и уселся на него. Руки его непроизвольно сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели. Говорил он вполне свободно, поскольку уже рассказывал обо всем происшедшем в полиции.
– Около полудня я вышел на улицу прогуляться и вернулся в салон через полчаса. Затем на прогулку отправился мой помощник, юный мистер Холл. Я убежден в действенности подобной разминки в середине рабочего дня.
Сказав это, он приостановился, словно ожидая наших возражений по поводу своей теории.
– Я поступаю так же, господин Муни, – услышала я собственную ложь. – Вот только вчера я прошла от гряды Вудхаус до утесов Адель.
Моя энергичная выдумка подвигла господина Муни вернуться к своему повествованию:
– Когда я был здесь один, в салон вошел парень. Меня утешает только то, что основная его ярость обрушилась на меня, а не на молодого Холла.
При имени Холла носок ботинка Сайкса коснулся моей ноги. Я отпихнула его. Как будто мне самой не пришло бы в голову задать вопрос:
– А как давно работает у вас господин Холл?
В ответ последовала пятиминутная подробная характеристика молодого Альберта Холла. Надеюсь, Сайкс делал необходимые пометки в блокноте, поскольку все мои усилия были направлены на то, чтобы не захихикать. Почему мать господина Холла назвала его Альбертом? Назвала бы его Бертом. Или Элом. Как угодно, только не мемориалом в честь принца-консорта и потерянной любви королевы Виктории[3].
Описав своего помощника, господин Муни глубоко вздохнул, прежде чем продолжить рассказ; глаза его сузились, поскольку он принялся описывать грустную сцену.
– Человек этот был ростом примерно пять футов и шесть дюймов[4], худощав, немного сутул, выглядел довольно моложаво. На нем был темноватый плащ и фетровая шляпа. Сказал мне, что хотел бы взять деньги взаймы под залог. Показал, покачивая, цепочку от часов из двадцатидвухкаратного золота[5] и попросил двенадцать шиллингов. Я закончил оформление необходимых документов, взял цепочку и вручил ему деньги. Закончив сделку, я положил цепочку в мешочек.
– Вы можете вспомнить еще какие-нибудь подробности, господин Муни?
– День был довольно теплым. Парень вытер лоб носовым платком. И мне запомнился этот запах, когда он вытащил платок… – Рассказчик нахмурился.
– И что это был за запах?
– Что-то кружащее голову.
– Может, лосьон для волос?
– Нет. Похоже и на полироль, и на розы. Полиция не обратила на это внимания. У полицейского офицера, который побывал здесь, не было нормального обоняния, он сказал, что это вполне мог быть запах полироли для прилавка. По его словам, человек может испытывать повышенное чувство внимания ко всему, когда происходит нечто необычное или неприятное.
– Итак, вы завершили сделку, – вернула я рассказчика к случившемуся.
– Да. Я отсчитал двенадцать шиллингов, положил цепочку в мешочек…
– А потом?
– Мы