Ярга не умел сдаваться и продолжал штурмовать небо.
Маленький клочок которого призывно голубел в конце уходящего вертикально вверх тоннеля.
Жить — значит быть свободным. И Ярга рвался к небу, невзирая ни на что.
Он знал, что бесплотные духи не способны испытывать боль, это невозможно даже в самой смелой теории, ведь, лишившись тела, Ярга полностью избавился от связанных с его использованием неприятных нюансов. Боль — один из них. Но еще при самой первой попытке обрести свободу Ярга понял, что ошибался.
Слишком прочно, слишком умело наложили печати.
И поднимаясь по тоннелю, он испытывал дикую, невозможную, невообразимую боль.
Будто плоть его не сгнила тысячи лет назад, а продолжала гореть в закрывающих ворота заклинаниях, будто кто-то придумал способ, позволяющий нанести кровавую рану пустоте. Бесплотный дух стонал, чувствуя, как крошатся в порошок кости. Как тлеют сухожилия. Как пронзают кожу ледяные иглы. Ему казалось, что с ним играют лучшие палачи Темного Двора. Неспешно играют, приближаясь к развязке с безжалостной медлительностью, но…
Ярга поднимался вверх, к небу.
Ярга хотел на волю.
И готов был терпеть любую боль.
Он давно потерял счет проведенным в заточении годам. Сотни или тысячи? Для бесплотного духа разница на порядок несущественна. Тело сгнило, но враги просчитались: в тот миг, когда умерла израненная оболочка, Ярга уже не нуждался в ней. Предатели не знали, насколько сильным он успел стать. Они не рискнули спуститься за ним на последний уровень Крепости, сочли, что нанесенные ему раны достаточно тяжелы и Ярга не сумеет оправиться. Сбежали, заперев за собой врата. И просчитались. За гибелью своего тела Ярга наблюдал со стороны.
Бесплотный и очень-очень злой.
Сначала Ярга думал, что вырваться из заточения не составит особого труда, однако умные и прагматичные враги использовали для закрытия врат самые сильные заклинания, а потому обретение свободы растянулось на века.
Или тысячелетия?
Бесплотному духу сложно управляться с материальными предметами, невозможно произнести заклинание. Маги, создающие духов, вкладывают в арканы дополнительные формулы, позволяющие фантомам обретать голос или возможность осязать. Но ведь Яргу не создавали. Он вырвался. Он спрятался от смерти. И помочь себе мог только сам. Он потратил десятки лет, чтобы научиться делать то, что умеет пятилетний малыш. Сотни — на возвращение способностей. Тысячи — на реализацию плана.
К счастью, у него имелась энергия.
Ярга так и не сумел взять под полный контроль темницу, но сумел уловить закономерности, понял, как работает созданная давным-давно Крепость.
А потом принялся штурмовать небо.
Еще дюйм! Еще два дюйма!!
Наверх! Через боль. Через смерть. На свободу!
В какой-то миг Ярге показалось, что на глазах у него выступили слезы. Что несуществующие железы выдавили из несуществующего тела соленые капли. И они полетели вниз, в бездонную тьму, из которой он рвался к небу.
Показалось.
Не было слез.
Но была боль. И облака. Далеко-далеко…
Если бы у Светозары спросили, почему она отправилась в это место, она бы не смогла объяснить.
Предчувствие? Непонятные ощущения? Полунамеки? Наверное — да, полунамеки. Тусклый шорох магических колокольчиков, разбросанных вокруг самой природой. Необъяснимое понимание, что происходит нечто… необычное.
Именно поэтому Светозара не стала ни с кем делиться подозрениями: слишком странными и непонятными были чувства. А еще колдунья вдруг подумала, что виной тому — прожитые годы. Решила, что слышит последний призыв, шепот тех, кто ушел. Решила, что наступает ее время…
Светозара была полна сил и здоровья, но каждый новый день приближал ее к закату, а если так, то чувства могут обманывать. И не следует звать тех, кому еще жить, ведь на последний призыв не ходят компанией.
И потому Белая Дама отправилась к источнику странного шороха одна.
Покинула территорию, за которой присматривала последние десятилетия, и устремилась на север, в ничейные земли.
Давным-давно, во время самой первой попытки вырваться, Ярга понял, что эфирная сущность — не лучший сосуд для хранения энергии. В темнице было много энергии, дух купался в ней, но при этом практически не накапливал, а потому, одновременно с приближающимся небом, совершенно нестерпимой болью и накатившим страхом, призывающим отступить и дождаться следующего раза, из Ярги уходила энергия. Он слабел. Он знал, что, лишившись ее, погибнет — даже бесплотному духу нужна подпитка. Но продолжал упрямо лезть наверх. Ярд за ярдом, фут за футом, дюйм за дюймом.
Извиваясь в страшных объятиях безжалостных заклинаний.
Там, наверху, свобода. Облака.
И новое тело.
Его наличие было обязательным условием плана и не позволяло Ярге использовать для побега любую представившуюся возможность. Он не мог выбраться в пустыне или посреди океана, в полярных шапках или иных безлюдных территориях. Незадолго до очередного открытия дороги на волю Ярга выбрасывал на поверхность тонкие, едва сочащиеся энергией щупальца, стараясь приманить к воротам разумного. Именно разумного — Ярга не мог жить в животном. И, если попытка удавалась, бросался на штурм неба.
Сегодня все произошло так же, как и в семи предыдущих случаях: подходящее тело ожидало нового хозяина на поверхности. Оставалось самое главное: стиснуть несуществующие зубы, перетерпеть невозможную боль, не дать панике овладеть собой и не броситься вниз, но и не рисковать больше необходимого, хладнокровно рассчитывать уровень опасности и не позволить защитным заклинаниям убить себя.
И вырваться.
Живым.
И Ярга поднимался.
А в черный провал тоннеля падали его призрачные слезы.
Светозара сразу поняла, что достигла цели, что нашла источник, посылавший слабые магические шумы, которые она приняла за последний призыв…
Он находился на довольно большой — не меньше ста ярдов в диаметре — поляне. Точнее, не он — они. По периметру поляны располагались шесть башен, гладкие стены которых были отполированы до зеркального блеска. Три из них заканчивались сферическими куполами, другие оставались открытыми, похожими на торчащие из земли трубы.
«Котлы!»
Белая Дама сразу же вспомнила о легендах, что ей доводилось слышать от местных челов. «Закрытые» башни действительно напоминали перевернутые металлические котлы, установленные на цилиндры: накрывающие трубы полусферы были несколько большего диаметра. Однако Светозара сомневалась, что в этой посуде когда-нибудь варили уху. К тому же