Красная краска на «вольво» Бенхакера давно пожухла, да и обивка в салоне истерлась. Однако оба этих факта только лишний раз подтверждали правдивость сотрудников компании, утверждавших, что их продукция служит покупателю долгие годы. К примеру, пробег этого автомобиля составлял сто тридцать семь тысяч миль. С тех пор как машину забрали из автосалона в Кардиффе, она успела сменить шесть владельцев. Но для Бенхакера не имели значения ни внешний вид, ни выносливость, ни история «вольво». Он приобрел этот автомобиль просто потому, что ничего другого себе позволить не мог. Каждый раз, когда видел молодого человека своего возраста, разъезжающего на роскошной машине, буквально сгорал от зависти. Водителя «порше» Бенхакеру было не видно, но он почему-то сразу решил, что это именно молодой мужчина. А еще решил, что ненавидит этого типа больше всех людей, каких ему доводилось встречать. Бенхакер пока не знал, что через каких-то несколько секунд у него появятся гораздо более веские причины испытывать к мужчине на «порше» неприязнь и его ненависти предстоит усилиться раза в два.
— Ну ты, чмо!.. — рявкнул Бенхакер и в очередной раз надавил на сигнал с твердым намерением не отпускать, пока «порше» не сдвинется с места.
Алекс Рок крепко вцепился в компактное рулевое колесо с тремя спицами. В охлажденном до комфортной температуры воздухе в салоне «Порше-911 Турбо» витали изысканные запахи новенькой кожи и дорогой туалетной воды. Четыре динамика «Блаупункт» выдавали в отличном качестве кристально чистую, объемно звучащую версию песни Элтона Джона — той самой, в которой певец прочувствованно прощался с дорогой из желтого кирпича.
— Прекрати! — возмутился Рок, изо всех сил стараясь увернуться. Оторвав правую руку от руля, застегнул ширинку, но не успел снова взяться за руль, как молния опять оказалась расстегнутой. Вдобавок в левое ухо нырнул язык.
— Твой дружок хочет выйти, — промурлыкала Аманда.
— Ты мне машину вести не даешь!
— А ты притормози.
— Мне надо в офис. Эй!..
В расстегнутые брюки нырнули очень холодные пальцы. Алекс Рок рассеянно скользнул взглядом по какому-то препятствию, видневшемуся на полосе впереди. Мигал оранжевый огонек, предупреждающий водителей, чтобы объезжали преграду. А еще сквозь музыку пробивался какой-то упорный, настойчивый звук. Тут на колени к нему обрушился водопад светлых, мелированных в дорогом салоне волос.
— Ну, хватит уже!
Алекс Рок попытался отодвинуть Аманду локтем. А между тем звук не смолкал. Алекс Рок взглянул на спидометр:
— Что за…
Сорок миль в час. И это на скоростной полосе! Тут Рок почувствовал резкую, острую боль.
— А-а! Ты что там делаешь? — завопил он. — Больно, между прочим!
Рок посмотрел в зеркало заднего вида и увидел прямо за собой мигающий фарами старый «вольво». Рок нажал на педаль газа, и «порше» рванул вперед, перестраиваясь в среднюю полосу.
— Аманда, я очень тебя прошу, сядь прямо. Сейчас мимо нас люди поедут.
— Идиот! — закричал Бенхакер, когда «порше» вдруг проехал вперед и, будто дразня его, перестроился в среднюю полосу. Сразу понятно — нарочно издевается. — Ты что вытворяешь? — заорал он и, переключившись на третью передачу, вдавил педаль газа в пол. Ровные пощелкивания двигателя сменились натужным ревом. Сначала догнать «порше» не получалось, но потом соперник вдруг сбавил скорость. Наконец они поравнялись. Воспользовавшись этим обстоятельством, Бенхакер выставил вперед левую руку, с удовольствием показывая придурку неприличный жест. Однако тот, увы, демонстрации не замечал. Взгляд у водителя был какой-то застывший.
— За дорогой следи, кретин! — рявкнул Бенхакер. А потом заметил девушку с пышными светлыми волосами, которая только что полулежала, положив голову на колени водителю, а теперь выпрямилась и с улыбкой что-то сказала.
Бенхакер замер, не в силах отвести взгляд от лица молодой женщины. Его собственное лицо между тем исказила гримаса гнева. Если бы взглядом можно было испепелять в буквальном смысле слова, от парочки в «порше» осталась бы горстка пепла. Ведь именно этой девушке Бенхакер собирался сделать предложение в минувшие выходные. Субботу и воскресенье они планировали провести за городом. Сегодня был понедельник. Но в прошедший четверг она позвонила и сказала, что поездку придется отложить. Ее неожиданно позвали на международную конференцию архитекторов в Колони. Бенхакер ни разу не бывал на архитектурных конференциях, однако подозревал, что вряд ли в их программу входят мероприятия подобные тому, что он сейчас наблюдал.
Бенхакер застыл, как громом пораженный. Одними губами произнес:
— Сука.
Голос отказывался слушаться. А девушка его даже не заметила. Тут «порше» снова прибавил скорости. Бенхакер опять посмотрел на дорогу. Меньше чем в пятидесяти футах от «вольво» дорогу преградил грузовик с полным кузовом гудрона. Дорожные работы. Сзади на кузове мигала большая стрелка, указывавшая налево. Когда несешься со скоростью семьдесят миль в час, пятьдесят футов — это совсем близко.
Бенхакер поспешно надавил на тормоз и застыл. «Вольво» занесло вправо, и машина врезалась в центральный разделительный барьер. Левым передним крылом автомобиль ударился о кузов грузовика. Бенхакер чувствовал себя так, будто угодил в парк аттракционов, на какие-то особо экстремальные американские горки. Вот заднюю часть подбросило вверх, и машина начала переворачиваться. Бенхакеру казалось, что происходит это очень плавно, неспешно, будто в кино при замедленной съемке. Первой мыслью Бенхакера было — все, конец. Потом события снова ускорились. Крыша врезалась в асфальт, и лобовое стекло взорвалось колючим дождем осколков, обсыпавшим Бенхакера с ног до головы. Затем машина перевернулась еще раз. Мимо неслись грузовики и легковые машины. Кто-то тормозил, кто-то сигналил. На секунду стало тихо, а потом последовал мощный удар. Все четыре дверцы распахнулись, и внутрь автомобиля ворвался ветер. Машину опять подбросило. Бенхакер уже не понимал, куда его несет. Такое чувство, будто вниз, вниз… Наконец машина остановилась, а самого его швырнуло вперед, да так, что от столкновения треснул руль. Головой Бенхакер пробил то, что осталось по краю лобового стекла.
Он висел вниз головой, навалившись на рулевую колонку. Перед собой Бенхакер видел несколько дюймов мокрой, раскисшей земли и уходящий вниз травянистый склон. Он отдавал себе отчет, что каким-то чудом выжил. Однако боль была ужасная. Даже не одна, а много разных болей, и все они усиливались. Бенхакер опять запаниковал. Он снова был уверен, что умрет. Чувствовал, как жизнь утекает, будто песок сквозь пальцы, и молча злился на себя. Потом загрустил, но вскоре его снова захлестнула злость, и так по кругу. Бенхакер не хотел умирать. Только не так — в одиночестве, в