Я прислоняюсь к дверному косяку, скрестив ноги, а Риз отворачивается к своему ноутбуку. Я узнаю черный прямоугольник окна текстового редактора. Ее пальцы летают по клавишам, выписывая строки кода быстрее, чем большинство людей пишет предложения на родном языке. Она обращается ко мне через плечо:
– Я интегрировала те новые сценарии взаимодействия, которые ты написал. Класс! Мне понравился тот, про маленького кролика…
– Ты же знаешь, я мог бы и сам их интегрировать.
Я фыркаю, но недостаточно громко, чтобы она услышала. Меня все еще бесит то, как разделили обязанности по проекту для этого года.
– Я способен делать больше, чем просто писать пресловутые текстовые сообщения.
Она закрывает окошко и поворачивается ко мне:
– У тебя нет прав на редактирование.
– Я умею кодировать.
– Мэддокс, нельзя, чтобы несколько человек редактировали одни и те же файлы. Будет куча ошибок.
– Я знаю, но… – Я закатываю глаза и проглатываю вторую половину предложения.
Не стоит спорить. Я не могу себе позволить остаться без приглашения в группу Риз и Элеоноры. Мы, по сути дела, гарантированно выиграем первое место на Фестивале проектов, а это значит, что в дополнение ко всему нас ждет денежный приз в размере 1500 долларов. Но зачем этой парочке так вредничать? С Элеонорой я справлюсь, но Риз просто помешана на контроле. Честное слово, когда мы были маленькими, она не была такой противной.
– Слушай, – говорит она. – Это ты умолял нас взять тебя в команду. Так что оставайся в нашей группе, помогай в том, где нужна твоя помощь, а если нет – тогда займись своим собственным проектом. EOF[4].
EOF? Мы оба пристально смотрим друг на друга, но я расплываюсь в широкой улыбке. Риз иногда меня подкалывает.
– Ты до сих пор так говоришь?
Когда-то мы начали употреблять EOF в своих разговорах в шутку в тех случаях, когда любой нормальный человек сказал бы «точка». Элеонора затеяла это в седьмом классе, тем летом мы все всерьез подсели на изучение C++. Это было тысячу лет назад. Но в этом вся Риз. Если уж она за что-то зацепилась, то никогда не отпустит.
Она улыбается мне в ответ, и к ее лицу приливает кровь.
– Не важно. У меня есть еще кое-что, с чем ты можешь помочь.
– Конечно. Давай.
– Как ты относишься к… – Она замолкает, подыскивая подходящее слово. – Хм… кадровым ресурсам?
– Прошу прощения?
– Ну, знаешь, что-то вроде подбора персонала. Найм. Поиск кадров.
Я тру подбородок, но все равно не могу скрыть удивления. Она что, издевается надо мной? Кадровые ресурсы? Мы всего лишь кучка детей в лагере!
– Я серьезно, Мэддокс!
Она резко разворачивается и идет к своему столу.
– Забей. Я сама все сделаю.
Я отлипаю от дверного косяка и делаю шаг в ее сторону.
– Что ты имеешь в виду под кадровыми ресурсами?
– Эмерсон хочет, чтобы мы наняли кое-кого из новеньких. Этот кое-кто привлек его внимание, когда он просматривал заявки на поступление.
Так, это уже необычно даже для Эмерсона Кемпа. Просмотр заявок? Нужно отдать ему должное. Парню всего двадцать один год, а с ним уже обращаются как с почетным членом преподавательского состава.
– С каких это пор Эмерсона волнует, кто в какой группе работает для Фестиваля проектов?
– Забудь про Фестиваль проектов! – Риз сердито смотрит на меня. – Разве Элеонора тебе не сказала? Эмерсон обещал предоставить нам лицензионное соглашение на модуль для очков, если мы сможем предъявить ему доказательство нашей концепции.
Я насторожился. Это привлекло мое внимание. Элеонора ни словом об этом не обмолвилась.
– Стой. Что еще за соглашение?
Риз закатывает глаза. Она говорит медленно, четко проговаривая слова, как будто я маленький:
– Его компания может лицензировать код, который мы разрабатываем, и использовать его для настоящего приложения.
– Так нам, типа, за это заплатят? Деньгами?
– Да, Мэддокс. Деньгами.
Я засовываю руки в карманы и слегка сутулюсь, чтобы она не заметила, что меня это все очень даже заинтересовало. Наверное, хорошо, что мы сейчас не играем в InstaLove. У моей аватарки вместо глаз были бы знаки доллара.
– О-о-о, понял, – говорю я настолько небрежно, насколько могу. – А о какой сумме идет речь?
Риз не отвечает. Может быть, она не знает. Или, быть может, ей все равно. Непохоже, что ее беспокоит финансовая сторона вопроса. Ее больше всего волнует, как ее достижения будут выглядеть при поступлении в колледж, хотя это ее тоже не должно беспокоить. Я откашливаюсь:
– Так что я должен сделать? Нанять какого-то уникума в нашу группу?
– Строчную.
Риз почти шепчет, поглядывая в сторону гардеробной.
– Прошу прощения?
– Ну знаешь, другая Элеонора, – объясняет Риз. – Мы называем ее Строчной.
Прищуриваюсь. Кажется, я что-то упустил. То есть Элеонора может быть мелочной, но я не могу поверить, чтобы она закатила истерику из-за того, что у какой-то другой девчонки такое же имя. Имена «Нора» и «Элеонора» даже звучат по-разному. Риз отводит глаза.
– Ей больно, Мэддокс. Можно ли ее винить? Она видела, как ты смотрел на ту девушку, а потом сразу же порвал с ней.
Ох! Я сомневался, расскажет ли Элеонора кому-нибудь о нашем разговоре в библиотеке. Но, конечно же, она рассказала. Они с Риз все друг другу рассказывают. Между этими двумя нет никаких секретов. Риз говорит так тихо, что мне фактически приходится читать по губам.
– Мы должны действовать тактично. Понял?
– Ты хочешь сказать, что она… – я киваю в сторону гардеробной, – не знает, что ты хочешь взять Строчную в группу?
– Нет. Вот почему мне нужно, чтобы ты это сделал. Веди себя так, будто это была твоя идея.
– Разве от этого не станет еще хуже?
Какое-то время Риз молчит. Когда она наконец отвечает, я слышу обвинительные нотки в ее голосе:
– Ты уже наломал дров, Мэддокс. Сейчас меньше всего ей нужно, чтобы еще и лучшая подруга ее предала.
Я смотрю в пол и чешу в затылке. Почему я чувствую себя козлом отпущения? Я расстался с Элеонорой не из-за того, что влюбился с первого взгляда в другую девушку. Если Риз думает, что это было так, то она ошибается. Но я не буду притворяться, что не думал о Строчной весь день.
Риз молча смотрит на меня. Я игнорирую ее и надеваю очки, погружаясь в программу в поисках подсказки, как мне следует на все это реагировать.
Нора
Вот она, в списке тех, с кем я еще не подружился. Ее аватарка приветствует меня своими ярко-зелеными глазами, которые еще тогда сразу мне запомнились. Она не закончила заполнять свой профиль. Он состоит только из ее имени пользователя и отрицательного (и как она умудрилась?) рейтинга в InstaLove. Впечатляет. Она не выглядит как крутой программист, но если Эмерсон ее выделил, значит, в ней что-то есть. Это обстоятельство только подогревает мой интерес к ней.
Я добавляю ее в друзья, но