А еще приходилось признать, что его жизнь разделилась на две части совершенно иным образом.

На то, что случилось до Сары. И на то, что после…

Все остальное не имело особого значения. Включая Вьетнам.

Просто Хоппер не знал, как объяснить это Оди.

– Потому что, – произнес он с улыбкой, – Вьетнам был очень давно. В смысле по-настоящему давно. И я теперь совсем другой человек.

Он облокотился на стол.

– Послушай, мне, правда, жаль. Я понимаю, что тебе любопытно и что ты хочешь узнать обо мне побольше. Я твой…

Он помедлил. В ожидании ответа Оди приподняла бровь и вновь вздернула подбородок.

Мужчина облегченно вздохнул.

– Я твой отец теперь. И ты действительно многого обо мне не знаешь, в том числе про Вьетнам. Когда ты станешь старше, я тебе расскажу.

Оди нахмурилась. Хоппер поднял руку, отклоняя возражение; он знал, что оно обязательно последует.

– Уж поверь мне. Однажды ты будешь готова к этому, да и я тоже. Но сейчас нам не стоит продолжать. Хорошо, милая?

Девочка поджала губы. Затем коротко кивнула.

– Ну ладно, – произнес Хоппер. – Послушай, я понимаю, что тебе скучно и у тебя есть вопросы. Это хорошо. Так что, может, мы найдем какую-нибудь другую тему для разговора? Позволь только, я приготовлю кофе.

Хоппер поднялся, подошел к кухонной стойке и принялся возиться с кофемашиной. Это был почти музейный экспонат, найденный им в одном из шкафов, но работало устройство на удивление отлично. Он только начал набирать воду в емкость, как вдруг за спиной раздался глухой стук.

Хоппер обернулся. Оди стояла там же и вытирала пыльные руки о джинсы, а на столе перед ней непонятным образом оказалась большая картонная коробка с папками, на боку которой было написано одно слово:

НЬЮ-ЙОРК

Хоппер не видел эту коробку много лет, однако знал, что находится внутри. Он подошел и придвинул ее к себе, а затем взглянул на Оди.

– Знаешь, я не уверен…

– Ты сказал найти что-нибудь другое. – Девочка указала на коробку. – Вот. Что-то другое.

Хоппер понял по ее взгляду и интонации – в этот раз она не отступит.

Ну, хорошо. Нью-Йорк – так Нью-Йорк.

Он сел за стол и посмотрел на коробку. Что ж, по крайней мере это было не очень давно.

Но готова ли она к этому рассказу?

А он сам готов?

Оди села напротив него. Мужчина откинул крышку с коробки. Внутри беспорядочной кучей были навалены досье и бумаги, сверху лежала толстая папка, перетянутая красными резинками.

Ох…

Он потянулся к папке и, не вынимая ее из коробки, снял резинки и открыл обложку. Взгляд упал на большую черно-белую фотографию: лежащее на кровати мертвое тело в рубашке, залитой темной кровью.

Хоппер закрыл папку, потом коробку, после чего откинулся назад на стуле и взглянул на Оди.

– Это не очень хорошая идея.

– Расскажи мне про Нью-Йорк.

– Послушай, Оди…

Крышка коробки вдруг откинулась сама по себе. Хоппер недоуменно моргнул, затем перевел взгляд на девочку. Выражение ее лица было твердым, неподвижным, решительным.

Мужчина пошевелил головой, разминая шею.

– Ну, хорошо. Хочешь Нью-Йорк, будет тебе Нью-Йорк.

Он пододвинул коробку еще ближе, но в этот раз вместо верхней папки достал другой предмет – большую белую карточку в полиэтиленовом пакете для вещественных доказательств, к углу которого была прицеплена бумажка с описанием содержимого.

Хоппер пристально посмотрел на карточку, выглядевшую безлико, затем перевернул пакет и отодвинул лист с описанием. На обратной стороне карточки был изображен толстыми линиями один-единственный символ, вероятно, отрисованный от руки черными чернилами: незаштрихованная пятиконечная звезда.

– Что это?

Хоппер поднял глаза. Оди стояла на цыпочках, пытаясь заглянуть внутрь коробки. Он пододвинул коробку ближе к ней и вынул изнутри карточку.

– Просто карта из одной дурацкой игры, – ответил он со смехом. Но смеяться быстро расхотелось, когда он вновь взглянул на символ. – А вообще, кажется, у тебя отлично бы получилось в нее сыграть.

Оди снова села на стул. Она взглянула на Хоппера, и тот заметил блеск в ее глазах.

– Игра?

– Мы еще к этому вернемся.

Он положил карточку перед собой на стол, затем взял коробку и опустил ее на пол, поставив рядом со стулом. Он по-прежнему не прикасался к верхней папке, вытащив вместо нее другую стопку документов. Сверху лежало благодарственное письмо от начальника Полицейского департамента Нью-Йорка.

Хоппер прочел дату на первой строчке: 20 июля 1977 г., среда.

Он сделал глубокий вдох, затем посмотрел на Оди.

– До того как стать шефом полиции Хоукинса, я служил в полиции Нью-Йорка. Детективом в убойном отделе.

Слово было незнакомым для Оди, и она повторила его вслух.

– Ах, да, – сказал Хоппер, – «убойный отдел» – это значит «по расследованию убийств».

Девочка смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Джим вздохнул, гадая, не открыл ли он только что ящик Пандоры.

– Ну ладно. Летом 1977 года случилось кое-что очень странное…