Вот только как бы помощь сама в зону деструкции не залетела… как же их предупредить?

А никак. Остается только надеяться на чудо.

Я оттоптала перед каром большой крест в круге, обозначающий зону деструкции. Снег довольно скоро завалил мое художество, и я оттоптала круг снова. Еще раз использовала ракетницу - рядом с померкшим цветком на небе распустился более яркий.

У меня промокли ноги, кончики пальцев онемели, и я начала приплясывать на месте, чтобы согреться. Задирая голову, я топтала круг. Снег лез в глаза, ветер вымораживал.

Нужно зайти в кар погреться. Поломанные ветки сосен и покореженный кар скажут сами за себя. А я, если продолжу наворачивать круги, околею до того, как явятся спасатели.

В каре стало не намного теплее, чем снаружи. Закрыв люк, я сгребла налетевший снег в угол, достала мягкую подстилку под сиденья, и укуталась в нее. Вот так гораздо лучше. Ни ветра, ни снега… И ногам теплее. Я зевнула, и поставила себе задачу через полчаса выйти и проверить, не «завяли» ли цветы на небе. А пока можно погреться, подремать…

—…Просыпайтесь, барышня.

Вкрадчивый шепот вкрался в мое сознание. Я открыла глаза. На меня таращился тип в комбезе. У типа были густые рыжевато-золотистые кудри, и круглые, большие глаза с медового цвета радужками. Маленькие рот и нос убедили меня в том, что этот человек - апранец, представитель пятой человеческой расы.

— Вам повезло, что мы рядом охотились. Увидели вашу сигналку. Где ваш идентификационный браслет?

Я не надела браслет, чтобы не пришлось синхронизироваться с системами кара, и чтобы потом не влетел штраф за нарушение границ владения. По этой же причине о моем крушении не стало известно в службе контроля зоны.

— Я вам так благодарна, сударь, — трепетно промолвила я, надеясь, что он забудет про свои вопросы. — Не каждый пошел бы зимой, ночью, в зону, спасать кого-то.

— Ради вас я б и против рептилоидов пошел.

Я бы напряглась, но интуиция подсказала мне, что апранец флиртует больше по привычке, чем по охоте. Поэтому, улыбнувшись, захватила сумку и начала вылезать. Спасатель, хоть и называл меня «барышней», беззастенчиво ухватил за ягодицы, подсаживая к люку. Я вылезла торопливо, скатилась по корпусу, спрыгнула в снег.

У кара стояли еще двое мужчин, тоже в комбезах. Оба высокие, куда выше апранца, и широкоплечие. Я не смогла с ходу определить их расу. Один крупный, черноволосый, смуглый, с грубым выразительным лицом. Другой - худощавый, светловолосый, с необычайно бледной кожей и надменными чертами.

Они молча меня изучали. Я молча изучала их.

Тягостное молчание прервал апранец:

— Скажите, почему не носите идентификационный браслет?

— Оставила дома.

— Что так?

— Сломался.

— Не знал, что браслеты ломаются. А не угонщица ли вы, милая барышня?

— Кар мой! — запальчиво воскликнула я и сразу же сникла: — Был…

При этом я покосилась на молчащих незнакомцев - темного и светлого. Темный смотрел на меня уже без подозрения, зато с сочувствием, а вот светлый смотрел пристально, и даже не на меня, а поверх моей головы. Психокинетик, изучает мою энергетику.

— А живете вы где? — продолжил допрос апранец.

— В Ферисголде.

— По-русски хорошо говорите, ладно, — задумчиво протянул «темный».

— Хорошая девка, — осклабился круглоглазый.

— Девка ли?

— Барышня, разрешите наши сомнения, — обратился ко мне «светлый».— Как к вам обращаться?

— Барышня - сойдет.

Мужчины переглянулись. Кажется, Звезды все-таки выполнили мое пожелание и послали спасать меня не одного принца, а сразу троих. Поэтому они так и выспрашивают, обычная ли я, или из знати. Про себя я выдохнула: раз не уверены, кто я, приставать не станут.

— Мне очень жаль, но аэрокар уже никуда не годен. Даже если его починить, в любой момент может сказаться пребывание в зоне деструкции. Пользование такой машиной - неоправданный риск. Кар теперь только в карантин, — сообщил «темный».

— Придется вам забыть о нем.

— Придется, — ответила я уныло. До конца я еще не верила, что у меня больше нет кара. — Можно я с ним попрощаюсь?

Все трое улыбнулись. Смешно им! А у меня сердце разрывается. Я подошла к аэрокару, провела по нему ладонью.

Красавчик мой … погиб совсем молодым. Три раза полетал и упал, бедняга, из-за коварной зоны деструкции. Она расползалась все дальше и дальше, захватила и участок, где раньше было безопасно.

— Это всего лишь железка, набитая электроникой. Не убивайтесь так, — подошел ко мне «темный».

— Знали бы вы, сколько денег я на эту железку потратила!

— Деньги тоже пустяк. Все поправимо. Радуйтесь, что мы были поблизости. Заберите личные вещи из кара - лучше скорее покинуть зону.

— А что аэрокар? — спросила я, отлично зная ответ. — Так и останется здесь?

— Его вывезут ребята из службы контроля. Проверят, и дадут вам знать - можно ли будет забрать на металлолом.

Я снова залезла внутрь, забрала сумку, и вылезла. Затем, еще разок поглядев на своего павшего красавчика, пошла за мужчинами. По пути мое настроение скакало от отметки «все хорошо» до «все плохо». Плохо, потому что упала в зону деструкции, и хорошо - потому что осталась жива, и меня так скоро нашли.

Так, во власти плохо-хороших мыслей, я шла и не замечала, что ветер «сдул» капюшон с головы, и что снег из сугробов заваливается в ботинки.

— Барышня, вы не замерзли? — обратился ко мне «темный».

— Что? — я очнулась, передернула плечами и накинула капюшон. — Простите, не расслышала.

— Вы устали? Замерзли?

— Нет.

— Если устанете - только скажите.

С чего бы эта такая любезность? И почему они так упорно зовут меня барышней? Приняли за светлейшую? Наверное, дорогой аэрокар и отсутствие идентификационного браслета (знать их не носит) подтолкнули их к этой мысли.

— А что вы делаете в зоне деструкции? — спросила я, держась ближе к «темному» - он мне внушал больше доверия, чем остальные.

— Мы были неподалеку. Остановились зарядить аккумулятор в ближайшей деревеньке. Заметили ваши сигналы.

— Может быть, вы сообщите нам свое имя, барышня? — спросил «светлый».

— Сначала вы представьтесь. Или мы сегодня все безымянные?

Господа выдали порцию сдержанного приятного смеха. Знай они, что я обычная девка, так ржали бы, наверное, как кони, не стесняясь, и не миндальничали бы. Это в лучшем случае.

Далеко впереди показались огоньки - это деревня. Пройдя чуть дальше, мы вышли к маленькому домику; за домиком стояли снегоходы, укрытые какой-то блестящей тканью. Из домика вышел местный мужик, покосился на светлейших боязливо, сжался весь, подогнулся. Как бы на колени не бухнулся.

— Возвращаемся через час, — повелительно бросил «светлый». — Оборудование все еще сбоит?

Мужик виновато кивнул.

— Подождем еще.