– Но как это сделать?
– Не знаю. В одном лишь я уверен – Инглторп не испытывает особого желания показываться ей на глаза.
Когда мы подошли к дверям комнаты миссис Инглторп, я спросил:
– Пуаро, ключи все еще у вас?
Взяв у него ключи Джон открыл дверь, и мы зашли в комнату. Мистер Уилкинс и Джон сразу направились к письменному столу.
– Обычно мама держала самые важные бумаги в этой папке, – сказал Джон. Пуаро вынул небольшую связку ключей.
– Разрешите мне. Утром я ее на всякий случай закрыл на замок.
– Но она открыта!
– Не может быть!
– Взгляните, – и Джон раскрыл папку.
– Черт побери! – воскликнул пораженный Пуаро. – Как это случилось? Ведь оба ключа у меня!
Он наклонился и начал рассматривать замок. Вдруг снова воскликнул:
– Ну и дела! Даже замок взломали!
– Что?!
Пуаро показал нам сломанный замок.
– Но кто это сделал? Зачем? Когда? Дверь же была закрыта! – выпалили мы, перебивая друг друга.
Пуаро уверенно и спокойно ответил нам:
– Кто? Пока неизвестно. Зачем? Я тоже хотел бы это знать! Когда? После того как я покинул эту комнату час назад. Что касается закрытой двери, то и это не проблема: к такому незамысловатому замку подходит, наверное, ключ от любой двери в коридоре.
Мы тупо уставились друг на друга. Пуаро подошел к камину и стал машинально выравнивать стоявшие на нем безделушки. Внешне он был совершенно спокоен, но я-то сразу заметил, как у него дрожали руки.
– Слушайте, – произнес он наконец, – вот как это произошло: в папке находилась какая-то улика, возможно, совсем незначительная, но достаточная, чтобы навести нас на след преступника. Для него было чрезвычайно важно успеть уничтожить эту улику до того, как мы ее обнаружим. Поэтому он пошел на огромный риск и проник в комнату. Обнаружив, что папка заперта, преступник вынужден был взломать замок, тем самым выдав свой приход. Он сильно рисковал, следовательно, улика казалась убийце очень важной.
– Но что это было?
– Откуда я знаю! – раздраженно воскликнул Пуаро. – Без сомнения, какой-то документ. Может быть, листок, который Доркас видела в руках у миссис Инглторп. Но я-то хорош! – с настоящим бешенством прокричал Пуаро. – Старый кретин! Ни о чем не подозревал! Как последний идиот оставил папку здесь вместо того, чтобы забрать ее с собой! И вот результат – документ украден и уничтожен… хотя, может быть, у нас пока есть шанс… вдруг документ еще цел? Надо перерыть весь дом!
Словно безумный, мой друг выскочил из комнаты. Я был слишком потрясен случившимся, и прошло несколько секунд, пока я пришел в себя и бросился вслед за Пуаро, но он уже исчез.
На площадке, от которой лестница разветвлялась на две, стояла миссис Кавендиш и удивленно смотрела вниз.
– Что стряслось с вашим другом, мистер Хастингс? Он пронесся мимо меня как сумасшедший.
– Он чем-то сильно взволнован, – ответил я уклончиво, поскольку не знал, до какой степени можно было посвящать Мэри в наши дела.
Заметив легкую усмешку на устах миссис Кавендиш, я попытался перевести разговор на другую тему.
– Они еще не видели друг друга?
– Кто?
– Мистер Инглторп и Мисс Ховард.
Мэри на секунду задумалась и сказала:
– А так ли уж плохо, если они встретятся?
Я даже опешил.
– Конечно! Неужели вы сомневаетесь в этом?
Она спокойно улыбнулась.
– А я бы не прочь устроить небольшой скандал. Это разрядит атмосферу. Пока что мы слишком много думаем и слишком мало говорим вслух.
– Джон считает иначе. Он хотел бы избежать стычки.
– Так ведь это Джон!
Мне не понравилось, как она это сказала, и я запальчиво воскликнул:
– Джон очень разумный и хороший человек! Мэри с любопытством посмотрела на меня и неожиданно сказала:
– Вы мне нравитесь, Хастингс: вы настоящий друг.
– И вы мой настоящий друг!
– Нет, я плохой друг.
– Не говорите так, Мэри.
Но это правда. Сегодня я влюблена в своих друзей, завтра я о них забываю.
Меня больно задели ее слова, и неожиданно для самого себя я довольно бестактно возразил:
– Однако ваше отношение к доктору Бауэрстайну отличается завидным постоянством.
И сразу же пожалел о сказанном. Лицо Мэри сделалось непроницаемым, словно какая-то завеса скрыла живые черты женщины. Она молча повернулась и быстро пошла наверх.
Снизу послышался шум. Это Пуаро, бегая из комнаты в комнату, громко объяснял каждому встречному, что он разыскивает.
– Выходит, моя осторожность в разговоре с Мэри была излишней, – подумал я раздраженно. – Пуаро поднял на ноги весь дом, и это, на мой взгляд, было не самым разумным решением. Что делать, мой друг в минуты волнения совершенно теряет голову! Я быстро спустился вниз. Едва завидев меня, Пуаро мгновенно успокоился. Отведя его в сторону, я сказал:
– Пуаро, дорогой что вы творите? Весь дом в курсе ваших дел, а следовательно, и убийца тоже!
– Вы считаете, что я не прав?
– Я уверен в этом.
– Что ж, друг мой, впредь присматривайте за мной, чтобы я не наделал чего-нибудь лишнего.
– Ладно. Но боюсь, что сегодня я уже опоздал.
– Увы, это так.
Пуаро выглядел таким смущенным и пристыженным, что мне даже стало его жаль, но я все равно считал, что он заслужил мой справедливый упрек.
– Делать нечего, Хастингс. Пойдемте отсюда.
– Вы уже осмотрели все, что хотели?
– На данный момент да. Вы проводите меня до деревни?
– С удовольствием.
Он взял свой чемоданчик, и мы вышли из дома через открытую дверь в гостиной. Навстречу шла Цинция, и Пуаро, галантно уступив ей дорогу, обратился к девушке:
– Простите, мадемуазель, можно вас на минуту?
– Да, конечно, – ответила она немного удивленно.
– Скажите, вы когда-нибудь изготовляли лекарства для миссис Инглторп?
Цинция слегка покраснела.
– Нет.
В ее голосе чувствовалась какая-то скованность.
– Значит, вы делали для нее только порошки?
– Ах, да! Однажды я действительно приготовила снотворное для тети Эмили.
– Это?
И Пуаро показал ей пустую коробку из-под порошков. Девушка кивнула.
– Не могли бы вы сказать, что здесь было? Сульфонал? Или, может быть, веронал?
– Нет, обычный бромид.
– Спасибо, мадемуазель. Всего хорошего.
Мы быстро двинулись в сторону деревни, и я несколько раз украдкой посматривал на Пуаро. Как я уже неоднократно говорил, в минуты волнения его глаза становились зелеными, как у кошки. Так было и на этот раз.
– Друг мой, – прервал он затянувшееся молчание, – у меня есть одна гипотеза, очень странная, я бы даже сказал, невероятная, но она объясняет все факты.
Я пожал плечами. Мне всегда казалось, что Пуаро питает слабость к различного рода невероятным предположениям. Вот и сейчас он остался верен себе, хотя случай был совершенно ясным.
– Итак, мы знаем, почему на коробке не было фамилии аптекаря, – сказал я. – Действительно, все объясняется очень просто, странно, что мне самому это не пришло в голову.
Пуаро словно не слышал моих слов.
– А ведь там еще кое-что обнаружили, – сказал он, кивнув в сторону усадьбы. – Когда мы поднимались по лестнице, мистер Уэллс сообщил мне об этом.
– И что же?
– Помните письменный стол в будуаре? Так вот, там обнаружилось завещание миссис Инглторп, составленное еще до