Пуаро снова взглянул на часы. Было без десяти восемь.
— Я успею поужинать?
— Разумеется, мсье.
Пуаро кивнул. Он подошел к конторке администратора, отказался от номера и проследовал через холл в ресторан.
Пуаро заказывал обед, когда на его плечо легла рука.
— Ah! Mon vieux, — раздался голос у него за спиной, — вот уж кого не чаял увидеть!
Пуаро обернулся — приземистый пожилой толстяк с жестким ежиком волос радостно улыбался ему.
Пуаро вскочил:
— Мсье Бук!
— Мсье Пуаро!
Мсье Бук тоже был бельгиец, он служил директором Международной компании спальных вагонов; его знакомство с бывшим светилом бельгийской полиции уходило в глубь времен.
— А вы далеко заехали от дома, старина, — сказал мсье Бук. — Расследовал одно небольшое дельце в Сирии.
— Вот оно что! И когда возвращаетесь домой?
— Сегодня же.
— Великолепно. Я тоже еду. Вернее, я еду только до Лозанны, у меня там дела. Вы, я полагаю, едете экспрессом СИМПЛОН—ВОСТОК?
— Да, я только что попросил достать мне купе. Рассчитывал пробыть здесь несколько дней, но неожиданно получил телеграмму — меня вызывают в Англию по важному делу.
— Ох, уж эти дела, — вздохнул мсье Бук. — Зато вы теперь мировая знаменитость, мой друг!
— Да, кое-каких успехов мне удалось достичь, — сказал Пуаро, стараясь выглядеть скромно, что, однако, ему не удалось. Бук засмеялся.
— Встретимся позже, — сказал он.
И Пуаро всецело сосредоточился на том, как бы уберечь от супа свои длинные усы. Справившись с этим, он, в ожидании, пока ему принесут второе блюдо, стал разглядывать публику. В ресторане было всего человек пять-шесть, но из них Пуаро заинтересовался только двумя.
Они сидели неподалеку от него. Младший был симпатичный молодой человек лет тридцати, явно американец. Однако внимание маленького сыщика привлек не столько он, сколько его собеседник — мужчина лет шестидесяти, если не семидесяти. На первый взгляд у него была благодушная внешность типичного филантропа. Лысеющая голова, высокий лоб, улыбка, открывавшая два ряда неправдоподобно белых вставных зубов, — все, казалось, говорило о доброте. И только глаза — маленькие, глубоко посаженные, лживые — противоречили этому впечатлению. Впрочем, не они одни. Сказав что-то своему спутнику, старик оглядел комнату, взгляд его на мгновение задержался на Пуаро, и в нем неожиданно промелькнули недоброжелательство и непонятная тревога.
Он тут же поднялся.
— Заплатите по счету, Гектор, — сказал он. Голос у него был хрипловатый. В нем таилась какая-то странная, приглушенная угроза.
Когда Пуаро встретился со своим другом в вестибюле, американцы покидали отель. Портье сносил в машину чемоданы. Молодой человек присматривал за ним. Потом открыл стеклянную дверь и сказал:
— Все готово, мистер Рэтчетт.
Старик что-то буркнул и вышел.
— Что вы думаете об этой паре? — спросил Пуаро.
— Они американцы, — сказал мсье Бук.
— Это само собой разумеется. Я хотел спросить, как они вам понравились?
— Молодой человек показался мне симпатичным.
— А тот, второй?
— Сказать по правде, мой друг, он произвел на меня неприятное впечатление. Нет, он решительно мне не понравился. А вам?
Пуаро помедлил с ответом.
— Когда там, в ресторане, он прошел мимо меня, — сказал наконец Пуаро, — у меня появилось странное ощущение, словно мимо меня прошел дикий, вернее сказать, хищный зверь понимаете меня? — настоящий хищник!
— Но вид у него самый что ни на есть респектабельный.
— Вот именно! Тело как клетка: снаружи все очень респектабельно, но сквозь прутья выглядывает хищник!
— У вас богатое воображение, старина, — сказал мсье Бук.
— Может быть, и так. Но я не могу отделаться от впечатления, что само зло прошло совсем рядом со мной.
— Вы про этого почтенного американца?
— Да, про этого почтенного американца.
— Что ж, — сказал мсье Бук жизнерадостно. — Возможно, вы и правы. На свете так много зла.
Двери отворились, к ним подошел швейцар. Вид у него был озабоченный и виноватый.
— Это просто невероятно, мсье! — обратился он к Пуаро. — Все купе первого класса в этом поезде проданы.
— Как? — вскричал мсье Бук. — Сейчас? В мертвый сезон? Не иначе, как едет группа журналистов или политическая делегация.
— Не могу знать, сэр, — почтительно вытянулся швейцар. Но купе достать невозможно.
— Ну, ничего, — обратился мсье Бук к Пуаро. — Не беспокойтесь, мой друг. Что-нибудь придумаем. На крайний случай мы оставляем про запас одно купе — купе № 16. Проводник всегда придерживает его. — Он улыбнулся и взглянул на часы: — Нам пора.
На станции мсье Бука почтительно приветствовал проводник спального вагона, облаченный в коричневую форму.
— Добрый вечер, мсье. Вы занимаете купе номер один.
Он подозвал носильщиков, и те покатили багаж к вагону, на жестяной табличке которого значилось: СТАМБУЛ — ТРИЕСТ — КАЛЕ.
— Я слышал, у вас сегодня все места заняты.
— Нечто небывалое, мсье. Похоже, весь свет решил путешествовать именно сегодня.
— И тем не менее вам придется подыскать купе для этого господина. Он мой друг, так что можете отдать ему купе № 16.
— Оно занято, мсье.
— Как? И шестнадцатое занято?
Они обменялись понимающими взглядами, и проводник — высокий мужчина средних лет, с бледным лицом — улыбнулся:
— Я уже говорил, мсье, что у нас все до единого места заняты.
— Да что тут происходит? — рассердился мсье Бук, — Уж не конференция ли где-нибудь? Или едет делегация?
— Нет, мсье, чистая случайность. По простому совпадению все эти люди решили выехать именно сегодня.
Мсье Бук раздраженно щелкнул языком.
— В Белграде, — сказал он, — прицепят афинский вагон и вагон БУХАРЕСТ — ПАРИЖ, но в Белград мы прибудем только завтра вечером. Значит, вопрос в тем, куда поместить вас на эту ночь. У вас нет свободного места в купе второго класса? — обратился он к проводнику.
— Есть одно место во втором классе, мсье…
— Ну, так в чем же дело?
— Видите ли, туда можно поместить только женщину.
Там уже едет одна немка — горничная нашей пассажирки.
— Как неудачно! — сказал мсье Бук.
— Не огорчайтесь, мой друг, — сказал Пуаро. — Я могу поехать в обыкновенном вагоне.
— Ни в коем случае! — Мсье Бук снова повернулся к проводнику: — Скажите, все места заняты?
— По правде сказать, одно место пока свободно, — не сразу ответил проводник.
— Продолжайте!
— Место № 7 в купе второго класса. Пассажир пока не прибыл, но остается еще четыре минуты до отхода поезда.
— Кто такой?
— Какой-то англичанин. — Проводник заглянул в спи» сок: — Некий А. М. Харрис.
— Хорошее предзнаменование, — сказал Пуаро. — Если я не забыл еще Диккенса — мистер Харрис не появится.
— Отнесите багаж мсье на седьмое место, — приказал мсье Бук. — А если этот мистер Харрис появится, скажете ему, что он опоздал: мы не можем так долго держать для него место, словом, так или иначе уладьте это дело. И вообще, какое мне дело до мистера Харриса?
— Как вам будет угодно, — сказал проводник и объяснил носильщику, куда нести багаж. Потом, отступив на шаг, пропустил Пуаро в поезд.
— В самом конце, мсье, — окликнул он, — ваше купе предпоследнее.
Пуаро продвигался довольно медленно: чуть не все отъезжающие толпились в коридоре. Поэтому он с регулярностью часового механизма то и дело извинялся. Наконец