- Да, - растерянно согласилась Мишель. - Спасибо.
- У вас разрыв шаблона? - усмехнулся трубочист и протянул ей стакан.
- Вы думаете? - Мишель пригубила темную жидкость.
- Богатая московская стерва решила осчастливить бедного эстонского работягу.
Его тон и взгляд, которым он бесцеремонно разглядывал Мишель, категорически ей не понравились. Стало тревожно и, почему-то, неловко.
«Надо уходить», - решила Мишель.
Поставила стакан на стойку и отступила назад.
- Я оказался недостаточно беден, чтобы удостоится вашего высочайшего внимания? - светлые глаза уже не смеялись, а смотрели на нее с презрением.
Мишель чувствовала, что нужно просто уйти, не вступая с этим странным мужчиной в дискуссию. Но вместо этого спросила:
- С чего такой вывод?
Трубочист сделал большой глоток из своего стакана, лед звякнул о толстые стенки и уточнил:
- Какой именно? Что вы стерва? Или что богатая?
Вообще-то Мишель спрашивала о другом, но сейчас не желала ничего пояснять, внезапно утонув в мужском взгляде, и просто кивнула. Пусть понимает, как хочет.
- Ваше пальто стоит около двух тысяч евро, - сказал трубочист и сделал шаг ей навстречу.
Протянул руку, нырнул под пальто и очертил пальцем женскую ключицу под тонким свитером. Откровенно вызывающий жест с привкусом трогательной нежности. Мишель невольно сглотнула.
- Итальянский кашемир? Или шотландский? - Трубочист продолжил демонстрировать свои познания в мире моды. - Вечно я их путаю.
- Итальянский, - машинально ответила Мишель, остро чувствуя, как мужской палец спускается ниже, к груди.
- Еще пятьсот евро, - хмыкнул Трубочист.
- Триста, - зачем-то поправила его Мишель.
- Брали на распродаже? - в голосе сквозила уже неприкрытая ничем издевка.
Ситуация с каждым словом становилась все более абсурдной, и Мишель начала сердиться. Резко хлопнула по наглой конечности, уже практически устроившейся на ее груди, и ответила:
- Мне пора.
- Торопишься? - весело спросил мужчина, перейдя на «ты».
- Да, - Мишель решительно запахнула пальто и развернулась в сторону входной двери.
- Тогда зачем пришла? - раздалось ей в спину. - Нервы захотелось пощекотать?
Она не стала отвечать, зачем? Глупо все. И приходить сюда не стоило, и желание дурацкое загадывать. И вообще, чего ее понесло за тысячу километров от дома? Сидела бы сейчас у себя в квартире, одна. Резала бы салат и плакала. От лука, разумеется. От чего же еще? Не от одиночества же, в самом деле. И не от того, что не смогла принять предложение подруги и приехать к ней в гости, потому что мучительно, до дрожи боялась, что туда заглянет бывший муж со своей нынешней.
При воспоминании о Павле привычно заныло в груди. Это он во всем виноват. И даже в том, что Мишель, дура дурой, стоит на кухне у этого непонятного трубочиста, к которому она зачем-то (хотя любому взрослому человеку и ясно, зачем) пришла, виноват тоже Павел. «Сволочь ты, Павел Петрович Виннер», - пронеслось у Мишель в голове.
- Тогда не смею тебя задерживать, - сказал трубочист.
- Я передумала, - Мишель решительно развернулась, прошла мимо мужчины и взяла с барной стойки свой стакан.
Залпом выпила содержимое, покатала на языке подтаявшую льдинку.
- Неужели? - развеселился трубочист. - Решила все-таки остаться?
- Решила, - кивнула Мишель и хрустнула кусочком льда.
Он подошел близко - близко, так, что Мишель ощутила на своем лице его дыхание. Мята, табак и немного алкоголя.
- Ты мстишь ему или что-то хочешь доказать себе? - отбирая у Мишель стакан, спросил трубочист.
Мишель сделала вид, то не поняла вопроса.
- Кто он? - прозорливо продолжил трубочист. - Муж? Жених? Любовник?
Нужно было на что-то решаться. Мишель приподнялась на носочки и ответила ему в губы.
- Уже никто.
А потом она сделала то, чего сама от себя не ожидала - обняла незнакомого мужчину и потянулась к нему с поцелуем.
Трубочист замер в нерешительности. Мишель испугалась, что он так и будет стоять перед ней истукан истуканом, и тогда ей только и останется, что пойти на залив и утопиться, потому что такого позора она просто не переживет.
Но ее страхи оказались напрасны. Трубочист замер лишь на мгновение, что бы дать Мишель возможность передумать и отступить, а потом ответил на ее поцелуй.
5
Кажется, она только что изменила Павлу. Или это не измена, если развелись? Разве можно изменить бывшему мужу?
«Нет никакого мужа, - напомнила себе Мишель. - Уже полгода, как нет».
Просто это было очень странно - впервые за пять лет ее коснулся другой мужчина, не муж.
И зачем она это сделала, зачем переспала с чужим мужиком? Добро бы хоть удовольствие получила, но ведь нет.
Мишель отметила, что трубочист оказался хорошим любовником. Пожалуй, даже лучше, чем Павел. Беда только в том, что Мишель так и осталось совершенно равнодушной. Нет, технически она свое получила. Но ведь все знают, что оргазм у женщины в голове. Хотя Мишель бы сказала, что в сердце. Или в душе. Или чем там чувствуют женщины.
Трубочист был супер. Но увы, ничего он в ней не затронул. Ни души, ни сердца. И он это понял, почувствовал. И не стал демонстрировать чудеса сексуальных техник, быстро закончил и оставил ее в покое. Спасибо ему за это.
Мишель потянулась за одеждой, но трубочист ее остановил.
- Куда? - спросил, перехватив ее руку.
- Домой.
- Поздно уже, - возразил он. - Ложись и спи.
Она так удивилась этой неожиданной заботе чужого, по сути, человека, что послушно легка в кровать. Трубочист улыбнулся и накрыл Мишель ярким пледом.
- Спи, - легко коснулся ее щеки.
Потом подошел к окну и открыл раму. Холодный воздух наполнил спальню.
Плед ужасно кололся, Мишель все вертелась и никак не могла устроиться. Но потом пригрелась и, сама не заметила, как уснула.
А проснулась, когда на часах было пять утра. Трубочиста рядом не было. Мишель осторожно встала с кровати, оделась и пошла в сторону гостиной. Там его тоже не было. Только догорающие дрова в камине да стакан с остатками виски подсказали Мишель, что трубочист здесь был. Обойдя весь лофт, убедилась, что ее новоявленного любовника дома нет. И слава богу! Потому что Мишель не представляла, что она ему скажет и как вообще будет на него смотреть. Она запретила себе думать, куда мог пойти мужчина в пять утра. Это ее совершенно не касается. Быстро натянула ботинки, застегнула пальто и, схватив сумку с шарфом, открыла входную дверь. Появилась мысль, что нужно будет как-то закрыть жилище, не оставлять же его на распашку. Но у трубочиста оказался нормальный английский замок, и Мишель оставалось только захлопнуть дверь.
На улице было темно и тихо. Мишель почти бежала в сторону Каламая, так хотелось поскорее попасть в квартиру. Принять душ,