– Нина, это неправильно, – выдохнул Роберт.
У него вдруг пропал голос, а в горле пересохло.
– Я чувствую огонь внутри тебя, Роберт. Чувствую, как ты хочешь меня, – произнесла Нина куда-то вдаль.
Она заставила его руку спуститься ниже на живот, а потом и вовсе лечь между ее бедрами. Роберт издал мучительный стон. Чувствуя разгоряченную плоть под кружевным бельем, Роберт едва сдерживался.
Он уже представлял, как блаженно будет оказаться сверху и целовать ее тонкую шею, пахнущую свежестью цветов после дождя, как развяжет пояс шелкового пеньюара и запустит руки под сорочку, где горячая бархатистая плоть жаждет его поцелуев и ласк. И в то же время Роберт осознавал, насколько чудовищно-вероломным станет сей акт.
– Нина, перестань!
Роберт одернулся, вернулся обратно на табурет и закрыл лицо руками.
– Почему Роберт? – спросила Нина, выйдя из состояния экстаза.
Ее голос вдруг стал бодрым и даже уверенным, словно она не рыдала и не дрожала всем телом минуту назад.
Роберт лишь молча уставился на Нину, пытаясь избавиться от возбуждения.
– Это из-за Лидии? Или из-за Эрика? – Нина сверлила его пристальным взглядом.
Роберт не знал, что ответить. Он никогда не разговаривал с Ниной столь смело о том, что творится у него на душе.
– А-а-а, ты боишься предать Эрика, – медленно произнесла Нина то ли вопросом, то ли утверждением. – Ты ведь с тех пор только этого и боишься, не так ли?
Роберт нахмурился.
– Тогда в тюрьме. Ты ведь предал его. А потом оставил умирать. Так друзья не поступают, – Нина покачала головой и зацокала, ухмыляясь.
– Зачем ты так? – не понимал Роберт.
Он был печально удивлен тем, что только что Нина хотела, чтобы он любил ее, а секунду спустя корит за самую большую ошибку, тяжелым валуном, оседающим на его душе. Уже три десятилетия он корит себя за содеянное и набирается храбрости признаться во всем Эрику. А Нина так безжалостно давит на эту язву!
– Ты когда-нибудь расскажешь Эрику о своем предательстве? – продолжала Нина. – Уверена, он тебя простит, ведь прошло столько лет. Подумаешь еще одним поступком больше в копилку трусливых выходок Роберта.
Нина откровенно наслаждалась тем недоумением, что читалось на его лице.
– А может и не простит. Ведь в той потасовке он защитил тебя, а ты проколол ему печень, и еще целый месяц он боролся за свою жизнь, и в итоге застрял в тюрьме на полгода больше, чем ты. Ведь это был ты, Роберт. Ты почти убил Эрика Манна своими руками!
Роберт едва верил ушам. Он уже давно осведомлен о том, что Нина знает его великий грех, но тогда на балконе она поклялась оставить его в тайне, и до этого момента она прекрасно справлялась со своим обещанием! И вдруг сейчас из тихони Нина превратилась в дьяволицу, готовую крушить людские жизни. Сомнения стали закрадываться в голову, а верные ли выводы он сделал о Нине?
– Но нам это нравится, Роберт, – продолжала Нина.
– Нам? – не понял Роберт.
– Да, нам. Мы любим истории о том, как человек делает выбор в пользу своей выгоды, даже если этот выбор подвергнет самого любимого человека неимоверным страданиям. Даже если твой выбор убьет его. Мы любим тебя за это, Роберт. Ты питаешь нашу веру в то, что человек такой же монстр, как и мы.
Роберт вскочил так резко, что табурет отлетел в сторону.
– Ты не Нина! – наконец, сообразил он.
Нина поднесла палец к губам.
– Ш-ш-ш-ш-ш… Нина спит. Нина очень устала. Вы измучили ее бесконечными поисками ответов, – тихо говорило нечто из глубины Нининого тела.
Роберт не мог поверить, что, наконец, столкнулся лицом к лицу с теми, кого Нина боялась больше всего на свете, с тем, о ком Эрик рассказывал, как об источнике ее болезни. Но как бы Роберт ни приглядывался, как бы ни пытался найти хоть малейший физический признак Их проявления, он все больше понимал, что это невозможно. Нина – не какой-нибудь оборотень или суккуб, превращающийся в человека днем, и в чудовище – по ночам. Перед ним сидела прежняя Нина с тем же тихим хриплым голосом, понурыми тонкими плечами и с теми же большими серыми глазами, наполненными глубокой печалью.
– Спасибо тебе, Роберт, – произнесла Нина.
– За что?
– За то, что освободил нас. Теперь мы здесь надолго, – улыбка Нины была сродни ярому богохульству.
– Нет, – Роберт замотал головой, – это бред. Это неправда. Мы не помогали вам!
– Разве?
Роберт был растерян. Он не знал, как вести разговор с Ниной в таком состоянии. Ведь это все еще она, как бы ее вторая половина не уверяла в обратном.
– Нина знает, что делать, – говорил Роберт, пытаясь заставить самого себя поверить в собственные слова. – Ей нужно всего лишь набраться сил. Да! Ты потеряла много крови, ты измотана. Ты наберешься сил и снова станешь нормальной!
– Ты ведь сам в это не веришь, – хмыкнула Нина. – Иначе бы не трясся от страха разделить участь своей ненаглядной невесты!
Роберт выпучил глаза, и его вдруг озарила невероятная догадка! Как же он раньше не понял!?
– Это вы убили Лидию! – яростно выпалил он.
– О, нет, Роберт! Мы этого не делали!
Роберт сделал шаг к двери. Разговор о Лидии всегда выбивал из него всякое желание бороться и продолжать жить дальше, а рядом с этими тварями, что заняли мозг Нины, терять самообладание – было сродни самоубийству.
– Нет, это не Нина. Это была не она! Это сделали вы! Тогда в тот вечер вы заняли ее рассудок и заставили говорить все эти ужасные вещи, чтобы свести Лидию с ума! Это были вы!
– О, нет, Роберт! Это была Нина. Это всегда Нина. Мы всего лишь инструменты в ее руках. Дрессированные собачки, которые по приказу хозяина сидят, дают лапу и нападают. Приговор всегда выносит Нина. Она решает, выпустить нас или оставить в клетке. И в тот вечер Нина сама открыла ее и позволила твоей любимой Лидии умереть.
– Заткнись! – зашипел Роберт. – Ты обманываешь! Вы обманываете! Нина говорила, что обман – это единственное, в чем вы достигли совершенства! Лживые ублюдки! Меня не обдурите! Я знаю, что Нина борется с вами! Вы можете сидеть и довольствоваться ее телом пока что, но будьте уверены, Нина скоро придет в себя и вы снова покатитесь в свой вонючий угол!
Улыбка медленно сползла с лица Нины, отчего его выражение приняло оттенок грусти и разочарования. Нина тяжело вздохнула.
– Нам жаль, что она так ненавидит нас. Ведь мы ей не враги в отличие от вас … – тихо произнесла она.
– Вы – всего лишь болезнь! Но до омерзения назойливая и извращенная! И все, что мы пытаемся сделать, это – избавить ее от болезни, не более того! Мы пытаемся излечить ее от ваших больных фантазий!
– Чем? Вовлекая в убийство сотни людей?
Нина