— Она сказала, что я слишком слабая.
— Кто «она»?
— Крээли. — Марори поддела Энигму носком сапога. Отчего-то древко словно жгло ей ладонь. — Это принадлежало ей.
— Ты слышишь голос тамакаты? — Эта новость шанатару определенно не понравилась.
Марори кивнула, и вместе с ней око моргнуло и заплакало кровавыми слезами.
— Это неправильно. Тамаката может подчинить тебя.
— Не может! — Марори стиснула кулаки, поморщилась, когда когти изуродованной руки прокололи ладонь. Эта боль слегка отрезвляла. — Она принадлежит мне, я ее хозяйка.
— Ты не Крээли, — уже тише, сказал Крэйл. И с честью выдержал ее пытливый вопросительный взгляд. — Я мало что знаю, Кусака. Если кого и нужно спрашивать, так это Вандрика. Он создал нас обоих.
Еще одна правда, от которой Марори отмахивалась как могла с тех самых пор, как имя Крээли всплыло на поверхности их с Крэйлом судеб.
— Она наша мать, так ведь? Твоя и моя.
— Не задавай мне этот вопрос, Кусака, — рассердился шанатар. Встал, причесал пятерней волосы, стряхивая застрявшие в прядях щепки. — У меня нет на него ответа и, честно говоря, я не хочу его искать. Тамакату нужно убрать подальше. Мне не нравится, что она сводит тебя с ума.
— Правда не может свести с ума, Клыкастый. Только отрезвить крепкой пощечиной.
— Я все равно против, чтобы ты и дальше углублялась в такую правду. — Он намеренно выделил слово жестким ударением. — Неужели тебе не противно копаться во всем этом…
Появление Купа оборвало шанатара на полуслове.
— Нам нужно разобрать несколько завалов, там есть выжившие. Поговорите потом, когда от промедления не будет зависеть ничья жизнь.
Марори была благодарна ему за своевременное вмешательство. Разговор с Кэйлом не задался с самого начала, а ведь она была уверена, что они поймут друг друга с полуслова. А оказалось, что шанатар под любым предлогом избегает развития неприятной темы их происхождения. Сначала Марори и сама была не против затянувшейся паузы: потребовалось время, чтобы прийти в себя после побега из горящего Эльхайма, а потом они были так заняты повседневными хлопотами, что все разговоры заканчивались пожеланиями спокойной ночи и доброго утра.
Но сейчас давно сдерживаемые эмоции, наконец, выплеснулись бурным неудержимым потоком. Пред глазами стоял Марроу со странно спокойным лицом проваливающийся в Хаос. Он ведь знал, что это конец. Знал и не позволил им себя спасти.
«Потому что его спасение могло стоить жизни кому-то другому. Или даже нескольким».
До конца дня они больше не возвращались к этой теме. Занимались тем, что, выстроившись в длинную шеренгу, разбирали рухнувшие потолки и стены. Не всех удалось спасти, но трех живых эльхов и одного дра'морца успели вытащить вовремя: новый толчок сотряс Дра'Мор и те немногие хлипкие конструкции, которые по странной случайности не обвалились в прошлый раз, рухнули.
Уже за полночь, когда даже стальной Ти'аль и неутомимый Куп выбились из сил, Магистр распорядился, чтобы всех студентов как следует накормили и даже разрешил по этому случаю открыть бочонок с кисло-сладким вином из марабарских огненных яблок. Вино не было крепким, но ударяло в голову и на какое-то время помогало забыть о проблемах. За столом даже начали звучать идеи о будущем. Впервые за долгое время они перестали бояться думать о том, что завтрашний день может стать последним для каждого из них.
Домой возвращались по кое-как восстановленной цепочке порталов, короткими прыжками от одного к другому. Для настройки чего-то более значительного требовались мощные заряженные Кристаллы — роскошь, которую Дра'Мор не мог себе позволить. То немного, что удалось спасти, работало на поддержку защитного барьера, который все-равно регулярно сбоил.
Все было не так. Все было как-то неправильно, непонятно и нелогично. И в первую очередь — она сама.
И с этим нужно было что-то делать. Потому что, в отличие от Крэйла, Марори верила, что слышала голос Крээли, и что те слова не были сказаны просто так. Если сейчас она слишком слабая, значит, нужно стать сильнее. Нужно окончательно собрать себя в одно целое, ведь ее темная сущность была куда более одаренной до того, как сбежала от себя самой. Что-то в ней уже начало путь к перерождению, но это было слишком медленно. А время Дра'Мора таяло буквально на глазах. Как только Равновесие окончательно расколется — дни проклятокровных и небеснорожденных будут сочтены.
— Ты всегда говорила, что вернуть себя тяжелее, чем потерять, — сказала Хель, когда Марори, воспользовавшись случаем, выманила сестру на веранду, где их никто не мог подслушать. — Но никогда не боялась, что что-то может пойти не так. Говорила, что судьба, порой, сама толкает нас по другому пути, потому что ей виднее, где истина.
Марори улыбнулась: она в самом деле могла такое говорить?
— Я пойду туда, — сказал она, когда Хель выдержала вопросительную паузу.
— В… Хаос? — на всякий случай уточнила рогатая.
— Да. Понимаю, что не имею права просить тебя об этом, но я бы хотела, чтобы ты пошла со мной. Я до сих пор помню лишь какие-то обрывки.
— Да запросто, — и глазом не моргнула Хель. Кажется, перспектива вернуться туда ее воодушевила. — Только есть одна проблема. Даже две: не уверена, что ты выдержишь Хаос и я пас, если ты собираешься убиваться в поисках того светлого красавчика.
— Я выдержу, и я собираюсь возвращать Марроу, — призналась Марори.
Хель громко и выразительно ругнулась, потом фыркнула и как кошка вскочила на перила, расхаживая по ним, как заправский канатоходец.
— Он уже мертв, сестричка, — сказала после некоторой паузы, не особо стараясь смягчить смысл фразы. — Такие как он в Хаосе превращаются в ничто в первые полчаса.
— Нотхильдис не превратился и Ниваль тоже. — В этой битве Марори не собиралась отступать. Возможно, она поспешила, радуясь поддержке Хель. Так или иначе, даже если сестра сейчас пойдет на попятную, она пойдет без нее, держа за руку надежду на поддержку собственных неокрепших воспоминаний. — И я знаю, что Марроу там.
— Какое тебе дело до этого светлого? — Хель склонила голову набок, присела на корточки, похожая на какую-то химерную птицу.
— Он бы пошел за мной. Даже если бы наверняка знал, что это дорога в один конец. Я не могу его бросить.
— Никогда нельзя жертвовать значимыми фигурами вместо пешек, Тринадцатая. Если выбор стоит между тобой и какой-то тощей небеснорожденной задницей, то я прямо сейчас подниму такой переполох, что наш Принц-красавчик прикует тебя к себе крепкими наручниками.
Марори кивнула, соглашаясь с ее словами, и уже собиралась уходить, чтобы не спровоцировать рогатую сестру исполнить угрозу, как к ним на веранду прокралась чья-то тень.
— Я тоже пойду с тобой, — тихо, но уверенно заявила Кенна. — Мы не можем там его оставить.
Вот уж чью компанию