— Говорили, — шепотом ответила она, выдохнула — и поерзала, как будто пыталась окончательно убедиться, что эта твердость точно не бляха ремня.
Ну вот, Тимур, сейчас она залепит по морде — и будет, между прочим, права.
Секунда, вторая, третья… И никакой возмущенной пощечины, ни слова, ни упрека.
Только горячее дыхание ему в шею, и отчаянно комкающие свитер кулачки. И твердые, словно вишневые косточки, соски, болезненно трущиеся об его грудь. Он медленно, из последних сил держа себя в руках, повел ладонью вверх по ее бедру, позволил пальцам поиграть краем майки, отчего Ася поднялась на цыпочки, вытянулась струной.
— Морковка…
Детская возня и первый капризный крик грохнулся между ними бетонной стеной.
Тимур сразу разжал пальцы, но все равно показалось, что недостаточно быстро, потому что Ася нервно дернулась в сторону: раз, второй. Обошла его по широкой дуге и бросилась к сыну.
«Сваливай отсюда, Бес, пока она не повернула голову».
Он быстро вышел, на ходу стаскивая свитер, чувствуя острую потребность сбросить напряжение. Наверное, зря все-таки не поехал к Лизе — так, чего доброго, и яйца до утра посинеют.
Спалось паршиво. И не потому, что изредка он слышал детский плач, а потому, что вместе с ним в памяти воскресали воспоминания о том, что он еще никогда не был так близок к тому, чтобы заняться с незнакомой девушкой сексом прямо на полу.
Наверное, спал он все-таки меньше, чем не спал. Выбрался из кровати в шесть утра, принял душ, переоделся — и вышел, надеясь, что все-таки увидит Морковку и извинится за свинское поведение. Это просто его личный недотрах, нечего пугать девчонку, которая и так дрожит, как заяц от каждого неосторожного слова.
Ася возилась на кухне. Слава богу, на этот раз в спортивном костюмчике. Не то, чтобы это совсем большое облегчение для воспаленной фантазии, потому что ткань все так же плотно обнимала ее приятные глазу изгибы, но тот факт, что одежды на Морковке в принципе стало больше, приносил облегчение.
— Доброе утро, маленькая, — обозначил он свое присутствие, когда понял, что девчонка, увлеченная своими мыслями, не заметила его появления.
Она резко повернулась: красные щеки выдали волнение, дрожащие, сцепленные перед собой пальцы дрожали, взгляд настойчиво избегал натыкаться на его, Тимура, лицо.
— Доброе утро, — еле слышно поздоровалась она.
И — о чудо! — протянула ему чашку кофе. Правда, при этом покраснела еще больше.
Похоже, стесняться совершенно всего — это ее личная фишка, с которой, будь жизнь не такой паршивой, он бы с удовольствием пободался.
— Ты сделала мне кофе? — Тимур подошел ближе.
— Без сахара, — сказала она, очень-очень стараясь не отвести взгляд.
— Ты же не спала почти, не стоило вставать в такую рань.
— Я все равно хочу поработать пару часов, пока Тима спит.
Тимур взял чашку, сделал глоток, выдохнул, жмурясь от удовольствия. Надо же, угадала, как он любит.
Застрявшая между ними неловкая пауза грозила перерасти в настоящее недоразумение, если они не поговорят о том, что случилось.
— Я хотела извиниться за то, что из-за ребенка тебе пришлось уйти из собственного дома.
Что? Так вот чем она забила свою рыжую головку?
— Я просто хотел проветриться, маленькая, — ответил он. Подробности причины упустил: не говорить же Асе, что у него вчера чуть штаны не лопнули. — Люблю покататься по городу. Я купил кое-что, оставил возле лестницы.
— Я верну деньги, — спрятав взгляд в пол, пробормотала она.
— Не нужно, это мелочи.
— Это совсем не мелочи, — осмелев до того, чтобы немного повысить голос, возразила Морковка, но голову так и не подняла. — Я чувствую себя очень неловко.
Ты же должен понимать.
— Я понимаю только то, что тебе это облетит жизнь, а мне не стоит ровным счетом ничего. Слушай, ну, правда, это же просто памперсы и детские салфетки.
Нашла, за что благодарить Она как-то обреченно опустила плечи, всем видом показывая, что не согласилась, но поддалась. Наверное, у нее проблемы не только с доверием, но и с тем, чтобы принять помощь. Можно сколько угодно распинаться о том, что это просто мелочь, не стоящая внимания ерунда, но она все равно останется в плену своих тараканов.
— Я благодарна тебе за все, что ты сделал, — пробормотала Ася, путаясь в словах.
— Мне тяжело представить, чтобы я делала, если бы не встретила тебя, и ты не убедил меня принять твою помощь. Наверное, ничего хорошего бы не случилось.
Я бы хотела как-то отблагодарить в ответ, но я всего лишь… общем, я хочу сказать, что я не могу сделать то, что ты…
То есть она подумала, что ночью, в комнате — он пытался склонить ее к сексу в качестве благодарности? Охо-хо.
— Остановись, — перебил он ее попытки сказать, что она не собирается спать с ним в качестве благодарности.
Морковка вскинула голову, посмотрела на него взволнованным взглядом, тяжело дыша и отчаянно пытаясь казаться смелее. Как тот заяц из мультика «Самый смелый»: лучше от перепуга грохнуться в обморок, чем показать страх. Хорошее качество. Не все люди на это способны, а тем более — вот такие маленькие Аси.
Одно фигово — что ей сказать, чтобы успокоить? Что он не хотел с ней секса?
Вранье, потому что еще как хотел и она это точно почувствовала.
— У меня тяжелый период в жизни, маленькая, и иногда меня немного заносит.
Не принимай на свой счет. И точно выбрось из головы мысли о том, что со мной нужно расплачиваться… гммм… интимными услугами..
«Правда, в последнее время случайных девушек не хочется от слова совсем, — уже про себя добавил он».
Это все Влада. Ее появление заставило жизнь совершить кульбит, сделать сложным то, что раньше было проще простого.
— Ты мне нравишься, Морковка, — с улыбкой сказал он, не видя ни единой причины не признать очевидный факт. — Но у меня и в мыслях не было пользоваться твоим положением. Я вроде не похож на человека, у которого проблемы с тем, чтобы обеспечить себе интересную ночь.
— Прости. Я всегда все невпопад говорю.
Она закрыла лицо руками, отчаянно замотала головой.
Хотелось обнять ее, напомнить, что жизнь состоит не из одних только придурков, но руки, во избежание еще одного недоразумения, лучше держать при себе.
— Хватит уже извиняться за все на свете. — Наверное, слова прозвучали слишком резко, потому что девчонка дернулась, словно от крепкой оплеухи.
— Я постараюсь, — согласилась она, успокаиваясь. И даже улыбнулась: осторожно, но чертовски нежно.
Тимур пожелал себе терпения, практически силой выколачивая из головы мысли о ее маленьком теле в своих руках в полумраке комнаты. Ну нафиг.
Прежде, чем уйти, он взял у нее номер телефона, и тут же набрал в ответ, убедившись, что Ася внесла его в список контактов. С нее станется «случайно забыть», куда положила визитку.