Это было просто невероятно.

В смысле, невероятным было все то, что происходило здесь и сейчас. Хотелось себя ущипнуть, побольнее, но она все время одергивала руку, воображая, как странно это будет смотреться со стороны.

Тимур вернулся и принес с собой запах мороза и табака, уселся на стул напротив, изучая содержимое ее тарелки.

— Хочу, чтобы ты поела, Морковка. Ты выглядишь голодной, и я слышал, как у тебя урчит живот. И, кстати, я уже за все заплатил, так что посуду мыть не придется.

— Я заплачу за себя сама, — сказала она решительно. Это уже больше, чем слишком.

Они знакомы всего-то час!

— Забудь. И больше, маленькая, мы этот вопрос не поднимаем. Хорошо?

Он сдобрил слова широкой улыбкой, обнажая сексуальные ямочки на щеках, каждая из которых могла бы гарантировать ему пропуск в любую женскую постель. Та девушка, которая встретила их в кафе — наверняка одна из тех, кто не устоял.

Еда оказалась вкусной. Ася изо всех сил старалась не торопиться, чтобы окончательно не потерять лицо, и всякий раз, когда нарочно медленно пережевывала кусочек мяса, натыкалась на его изучающий взгляд.

Они разделались с большей частью еды, когда у Тимура снова зазвонил телефон.

Он взглянул на экран и поднес телефон к уху.

И дальше случилось то, отчего у Аси бешено заколотилось сердце.

— Bonjour, — сказал он на чистом французском, продолжая смотреть на нее в упор.

— C'est bon d'avoir de vos nouvelles. Une minute…

Тимур прикрыл трубку рукой, извинился — и вышел, оставив ее одну, снова и снова вспоминать его губы в тот момент, когда с них срывались эти слова. Это было все равно что, что упиваться чем-то запретным, греховным. Как будто эти полные губы говорили что-то за гранью всякой цензуры, хоть наверняка это был простой набор приветственных фраз. Судя по интонации.

Он не может быть реальным. Это же очевидно.

Когда Тимур вернулся, она до сих пор пыталась найти разгадку этого мужчины.

— Не мог не ответить, важный звонок, — сказал он небрежно.

— Ты говоришь по-французски? — спросила она в лоб, ругая себя за излишнее любопытство.

— Типа того. Что тебя удивляет?

— Ну… — Она так и не придумала, что ответить. То есть, он сам не видит причины для удивления? — Ты необычный.

— Это комплимент или рекомендация в Красную книгу? — пошутил Тимур. Она отмалчивалась. — Ладно, буду считать комплиментом. А теперь, Морковка, поговорим о твоей проблеме.

Ася открыла рот, чтобы оглушить его потоком «нет», «я сама», «извини, но со мной итак столько хлопот», но он заставил ее замолчать одним взглядом и едва заметно приподнятой бровью. Вот так — легко и просто, без единого слова, запечатал ее решимость, лишил дара речи.

— У меня есть квартира, которую я сдаю через агентство. Она будет занята еще две недели, но потом — в твоем распоряжении на удобных для тебя условиях. До тех пор предлагаю пожить у меня. Двухэтажная квартира недалеко от центра, четыре комнаты, две ванны на разных этажах, кабинет. Дома я все равно практически не бываю.

Что?! Пожить у него?! То есть у него — и вместе с ним. С человеком, которого она вообще не знает и который не знает ее. Да что в голове у этого мужчины?

— Это шутка, да? — От того, что она на миг приняла слова за чистую монету, хотелось залепить себе по лбу. Ну конечно, это шутка. Не может же он всерьез предлагать такие вещи.

До Аси только теперь дошло, что у этого мужчины наверняка есть девушка — должна быть. Не может не быть. Ну или он из тех, кто меняет женщин, как перчатки, не утруждая себя запоминанием имен. Одно другому, впрочем, не мешало.

— Мы вроде решили, что я Сказочник, а не шутник, — спокойно ответил он. — И нет, это была не шутка. Что тебя так удивляет? Пугает?

— Все, — выпалила она слишком торопливо.

— Маленькая, вообще я люблю конкретику. — Он погладил большим пальцем нижнюю губу, как будто на пару секунд углубился в поиски подходящих слов. — Скажем так: я понимаю, что предложение звучит несколько… невероятно. Но это не повод отказываться. Тем более у тебя вроде не так много вариантов, чтобы выбирать.

Он даже не выглядел извиняющимся за то, что фактически обозначил ее тупиковое положение.

— Слишком щедрое предложение, — озвучила Ася.

— Щедрость — качество, которое присуще любому нормальному мужчине.

— Не тогда, когда речь идет о том, чтобы впустить в свой дом незнакомую девушку с грудным младенцем на руках.

— Я не питаюсь младенцами, маленькая, — добродушно улыбнулся Тимур. — И хорошенькими девушками в беде — тоже.

И пусть эти слова прозвучали совсем не как комплимент, а, скорее, как участливое поглаживание по голове, Ася поняла, что снова краснеет. Кажется, за пару часов с ним она уже с десяток раз залилась краской. Что он о ней подумает?

— Это все слишком странно, ты же не станешь отрицать очевидное. — Она порадовалась, что слова прозвучали ровно и серьезно.

— Мммм… Дай подумать…

Снова это его мягкое, бархатистое «ммм…» и задумчивое поглаживание губ. Это слишком.

Ася развернулась на пятках и подошла к окну, опираясь бедрами на подоконник, потихоньку радуясь хотя б тому, что сейчас она в тепле и покормила сына. И ближайшие пару часов можно потратить на поиски сьемной квартиры. Хотя бы посуточно, на первые дни. Даже если это слишком дорого. Хорошо, что она с детства привыкла копить и всегда держала про запас небольшую сумму на крайний случай. Вот, этот случай произошел.

— Честно говоря, маленькая, я в упор не понимаю, что со мной не так. — Голос Тимура звучал ровно и спокойно, без тени обиды за то, что она не упала в ноги в ответ на более, чем щедрое, пусть и подозрительное предложение. — То есть если бы прошел мимо, дал тому уроду и дальше тебя унижать, оставил в домашних