Приходишь в департамент кадров на собеседование и решаешь, выбираешь. Иногда выбора как такового и нет. Это если в твоем роду меньше десяти поколений или вообще ты безродная из обсервации.
Если работа не устроила с первого раза, то есть еще две попытки. Так сказать, на закуску, но вернуться к предыдущему предложению уже никто не даст. Отец сказал, что единственный вариант, когда есть уверенность в том, где окажешься по достижении двадцати двух лет, — окончить Нортдарскую академию.
Тут уж понятно, на кого учился. Тем более, как правило, здешних выпускников с руками отрывают. Надеюсь, через три года так и будет.
Встала в самый конец вереницы сразу за пятерыми парнями. Рассмотрю их пристальнее, пока есть возможность. Заодно отвлекусь.
Самый грозный — прям великан. Такие играют за бомбил, носятся по стадиону на драконах и пытаются засунуть аэромяч в корзину стоящему, пока тот не раздулся до размеров небольшого скаера.
Черные длинные волосы, собранные в хвост. Хорошо хоть, чистые. Терпеть не могу волосатиков. Как уже успела приметить, глаза неестественно темные, а значит, он тоже счастливый обладатель Дара чувствовать.
По правую руку от него кудрявый шатен среднего роста с оранжевыми глазами. Дар видеть. По левую — темнокожий лысый парень. Он ежился и недовольно озирался по сторонам. Наверняка родом из Оринтадара со своими желтыми глазами. Дар говорить.
Еще двое совсем непохожие. Высокий шикарный блондин. Он то и дело стрелял глазами в проходящих мимо девушек. Сильный парень с красными глазами. И даже на концах волос виднелись алые язычки. Дар осязать.
Второй же, низенький и узкоглазый брюнет, спокойно следовал за четверкой. Словно и с ними, и нет. Интересно, что их связывает? Сюда редко приезжают вот так, группами.
Очередь застыла, и нас потихоньку стали пускать внутрь. С наслаждением плюхнула свой чемодан на тележку. А я-то боялась проверок, маскировала на Вите запрещенку. Ее целый список нам выдали…
Нельзя ничего запрещенного законом. А я прихватила-таки микрофон. Нельзя теледиты. Не согласилась и запихнула один, причем с зарядным устройством. На всякий, мало ли. Нельзя аэромиги. Но у меня целый завод под боком! Сами святые правящие велели захватить парочку контрабандных, вытащенных из-под носа Дира. Мало ли, вдруг мне захочется на полчасика к морю? Шутка ли: три года задницу морозить здесь!
Ну и вишенкой на торте стала личная черная смерть, свободная от приказов.
Кстати, судя по эмоциям, моя девочка шикарно устроилась. Даже на расстоянии чувствовала ее довольство и расслабленность. Не сомневаюсь, что она умудрилась занять самый большой вольер. Ей он по размеру положен!
Очередь двигалась медленно: что-то впереди ее постоянно тормозило. Кажется, парни заскучали. Первым рискнул здоровьем блондин. Оно и видно, что самый заводной у них.
Повернулся, окинул меня похотливым взглядом. Сдается мне, у этого экспоната большая часть мозга находится между ног. Хотя и осуждать его не стану. Я сегодня на редкость хороша!
Черные кожаные брюки облегали стройные ноги как вторая кожа, сверху черное строгое пальто, перевязанное поясом на талии, отороченное темно-синим мехом снеговика.
Кудри убраны в хвост и выбиваются сзади, красиво обрамляя наглое лицо. Глаза у меня небольшие, но зато выразительные, а неизменный дерзкий черный макияж только подчеркивает стервозный характер.
— И кто же разрешил такой малышке летать на большом черном драконе? Если я приглашу на свидание, устроишь мне экскурсию?
Идиот. Но забавный. Сомневаюсь, что кто-то из этих ребят в очереди или внутри Академии не в курсе того, что сюда поступает девочка — наездница черной смерти: с тех пор как Виту, так сказать, представили общественности, эта новость облетела весь мир.
До сих удивляюсь, как отцу удается сдерживать всех страждущих. Насколько известно, ему лаборатории в Солитдаре каких только денег не предлагали за дракона. Мороз по коже…
Хорошо еще, украсть не пытались. Насколько я знаю…
Проморозила парня фирменным уничижительным взглядом. Поежился. То-то же. А теперь включаю игнор, пусть помучается.
Он смотрел на меня и так, и эдак. Пару раз открывал рот, чтобы что-то добавить, но так и не решился. Лишь под конец буркнул:
— Чокнутая.
За что получил еще один убийственный взгляд и галочку напротив своей персоны в моем личном списке смертников. Кажется, тут будет весело. Парень же протиснулся вперед и негромко стал переговариваться с вожаком.
Из обрывков расслышала что-то типа: «Ты уверен?» и «Оно нам надо?». Правильно, мальчики, не надо. Я сюда приехала становится звездой. Чтобы имя Мими Сицил ассоциировалось с самой отвязной и потрясающей игрой на поле, а не с Верховным правящим.
Хочу быть бомбилой, а не дочуркой самого главного политика шести полисов. Хочу летать и ставить рекорды. Хочу покорить мир!
— Вери Перей, прошу пройти досмотр.
Очнулась от монотонного голоса незнакомого мужчины. Он был низеньким и практически незаметным под ворохом бумаг. Бумаг. Ошарашенно уставилась на остатки целого рулона. Ничего себе, такие, говорят, уже лет двести не используют.
Всю документацию во всех нормальных полисах давным-давно заменили голограммы: и удобнее, и практичнее, и деревья рубить не надо. Но, кажется, цивилизация досюда не дошла. Ну, или ее не пустили через огромные каменные двери.
— Вери Перей, прошу пройти досмотр.
Монотонный голос повторил просьбу. Сказано это было так, словно ему решительно все равно, что я там собираюсь делать. И то, кто я.
Грозно процедила под взгляды пятерки парней, которые уже встали возле трех мужчин в черно-синих красивых плащах.
— Меня зовут Мими Сицил.
В таком же наряде был и Тим. Для магистров вон какой фасончик выбрали! А вот мужчина все-таки оторвал взгляд от своих ценных бумаг и перевел на меня, нахмурился, а затем произнес:
— Да хоть сама Верховная правящая. На досмотр!
В его глазах мелькнули отголоски желтого пламени, хотя он явно не являлся одаренным. Точнее, человеком с проснувшимся Даром. Но все равно я почувствовала острое желание сделать, как он сказал.
Направилась к трем мужчинам. Те уже чуть ли не пинками отгоняли от себя задержавшихся ребят. Парни косились на меня, а красноглазый и вовсе тянул шею так высоко, словно хотел добраться.
Но вот их препроводили дальше, и я ступила на специальный постамент. Три пары цветных глаз весело следили за каждым моим движением. Посередине сидел мужчина с зелеными глазами. Перед ним лежала табличка, гласившая: «Ксавье Монтесорри, академик». Почему-то на нем особенно задержалась, нагло рассматривая в ответ.
Наконец он рассмеялся и выдал низким басом:
— Ну вот и внучка ректора пожаловала, господа. Не стесняйтесь, дорогая, с вас будет особый спрос.
Глава 9
— Кого?
Его слова ввели меня в ступор. Кем он меня назвал? Какая еще внучка ректора? Один мой дед — веселый старичок, хоть и из влиятельной семьи, пожалуй, самой старинной и влиятельной семьи шести полисов, но о том, чтобы он здесь работал, не