– Ох, слава богу! – практически стонет в трубку Люси.
Я хмурюсь:
– Что случилось? У тебя все в порядке?
– Да, да, все в порядке. Просто хочу попросить тебя об огромном одолжении.
Ее голос практически перекрывается музыкой и чересчур громкими басами.
– Пожааааалуйста! – раздается в динамиках стон сразу нескольких людей. – Мы будем у тебя в вечном долгу.
Их мольбы сменяет смех, доносящийся издалека. Похоже, как минимум половина выпускников уже собрались в домике. Обычно я не опаздываю, особенно если собирается много людей. Приходя на вечеринку после того, когда все уже немного выпьют, я чувствую себя неловко. К тому же сегодня там меня ждет Финн. Мне не следовало так долго подбирать наряд и нужно было выехать на полчаса раньше, как я всегда делала, чтобы спокойно занять место поближе к миске с чипсами.
Потому что любой, увидев, как я поедаю Doritos[2], поймет, что я наслаждаюсь вечеринкой и совершенно не переживаю.
– Что ты хотела? – спрашиваю я, надеясь, что она не попросит того, из-за чего я опоздаю еще сильнее.
Люси шикает на кого-то рядом.
– У нас большая проблема. Тейлор должен был принести большую часть алкоголя, но он поругался с родителями и не сможет приехать. Можешь заскочить по дороге на заправку и прихватить, ну, несколько бутылок вина или типа того? Мы отдадим тебе деньги, как только ты приедешь.
– Ты прикалываешься? – с трудом выдавливаю я от изумления. – Ты сказала, что нуждаешься в одолжении, а не собираешься толкнуть меня на преступление. Я не смогу купить алкоголь для всех гребаных выпускников!
– Ой, ну что тебе стоит! Ты никогда не ссорилась с родителями, так неужели они не простят тебе один проступок? К тому же процентов семьдесят, что родители вообще не будут на тебя злиться, – возражает Люси.
– Ты не знаешь моих родителей. Они будут припоминать мне это всю жизнь. Я… я не стану этого делать. Не могу, – крепче сжимая руль, говорю я.
– Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – скулит в трубку Люси. – Ты единственная, кто еще не выпил и у кого есть поддельное удостоверение.
– Я его сделала только для того, чтобы попасть на Hero Con в прошлом году…
– Все на тебя рассчитывают. Даже Финн.
От его имени в груди все искрится, словно у оголенного провода.
– Финн уже там?
– Да, он на заднем дворе пытается приготовить барбекю. Все ждут тебя.
Меня охватывает беспокойство, жаля, словно крапива. И что мне теперь делать? Уверена, Люси уже разболтала всем, что я помогу. Представляю, какой дурой я буду выглядеть, если заявлюсь с пустыми руками.
У меня просто нет выбора.
– Ладно, – резко выпаливаю я. – Куплю что-нибудь.
– Я все исправлю, клянусь, – кричит кто-то рядом с Люси.
И тут же раздается ее смех, который неожиданно обрывается, когда она кладет трубку. Видимо, она сказала все, что хотела.
Все мои грандиозные планы спрятаться в уголок с гуакамоле и бобовым соусом, пока не приедет Финн, летят коту под хвост.
Я опускаю глаза на запястье и замечаю, как чернеет экран. Люси очень долго была моей лучшей подругой, но мы уже давно не близки. Я даже не уверена, когда все изменилось.
Иногда мне кажется, что мы выросли и стали другими, но дружим просто по привычке, от которой не смогли избавиться.
Я тяжко вздохнула:
– Офелия, я когда-нибудь говорила, как высоко ценю нашу дружбу? Ты хорошо умеешь слушать и, хотя знаешь, что такое эмоциональный шантаж, ни разу не пыталась использовать его против меня. А подобное редко встречается в наши дни.
– Спасибо. Я тоже очень тебя люблю, – отвечает мне Офелия своим приятным голосом.
Я знаю, что она не это имела в виду. Ведь она все же искусственный интеллект. Но эти слова вызывают у меня улыбку.
Большинство людей не разговаривают со своими часами O-Tech, как я. Но я из тех, кто рыдал, когда у марсохода сел аккумулятор. К тому же Офелия так часто помогала мне с домашними заданиями и подбадривала, когда мне становилось грустно, что я стала относиться к ней скорее как к другу, чем как к программе.
Я заезжаю на первую попавшуюся на пути заправку. Сердце тут же начинает колотиться в груди, а жар опаляет щеки. Я нечасто влипаю в неприятности… вернее, никогда не влипала. Потому что стараюсь придерживаться правил. Так что за всю мою жизнь мне ни разу не довелось по-настоящему расстроить родителей. Да даже поддельное удостоверение я получила только потому, что хотела побывать на презентации папиного графического романа «Токийский цирк», – который он написал для меня, – а у Hero Con есть дурацкое правило, что все несовершеннолетние должны приходить в сопровождении взрослых.
Но покупка алкоголя для компании несовершеннолетних? Вряд ли родители хорошо к этому отнесутся.
Чертыхаясь себе под нос, я впиваюсь взглядом в стеклянные двери и понимаю, что внутри никого нет. Если я появлюсь в домике без алкоголя, то закончу школу буквально как «человек, который испортил выпускную вечеринку».
Не уверена, что смогу простить Люси за то, что она поставила меня в такое положение.
Перебрасывая лямку сумки через плечо, я мысленно прокручиваю, что скажу и как буду себя вести. Затем медленно вздыхаю и, выбравшись из машины, спешу на заправку под мелко моросящим дождем.
Стоит мне открыть дверь, как о моем появлении извещает громкий сигнал. Продавец за стойкой отрывает взгляд от часов на запястье. Тоже O-Tech, только более старой модели. Скорее всего он смотрит что-то в интернете или типа того, потому что все его внимание приковано к экрану.
Виртуальные помощники существуют уже много лет, но, когда появилась Офелия, это изменило значение smart-технологий. Главное, это отразилось на нашем способе взаимодействия с ними. Люди настолько привыкли полагаться на Офелию, что уже практически зависят от нее в плане организации своей жизни.
Не знаю, грустить из-за этого или пугаться, но я бы чувствовала себя потерянной, не будь ее.
– Офелия, мне нужна статистика вчерашней игры. Нет… сказал «игры». Офелия, мне нужна… да ради всего святого! Бесполезные, дурацкие часы, – бормочет продавец, сердито тыкая пальцем в экран своих O-Tech.
Поморщившись, я отвожу глаза и прижимаю запястье со своими часами к груди, словно извиняясь перед Офелией за подобное обращение.
В детстве я расстраивалась, если мои игрушки падали ночью с кровати. Я переживала, что они поранились или обиделись на меня, но не могут сказать об этом. Может, большинство людей считают глупым переживать из-за неодушевленных предметов, но я в детстве думала, что, если предмет не живой, это не означает, что у него нет чувств.
Конечно, я больше не беспокоюсь о плюшевых кроликах и куклах, но Офелия – совсем другое дело. Она умеет говорить. И все