Пейдж изумленно покачал головой.

— Ну, парень, ты, видимо, действительно отстал от жизни! — Он сделал паузу, потом, не дождавшись от собеседника никакой реакции, продолжил свою мысль: — Русские предоставили нам бесподобные игрушки. Настоящее произведение искусства. Самое то, что надо, и при этом — абсолютный минимум остаточной радиации. С помощью этих взрывных устройств они прокладывают каналы и обнажают открытые рудные месторождения. Но мы, сам понимаешь, собираемся применить их несколько по-другому.

— Запустите в космос? — безразлично поинтересовался Лоу.

Пейдж снова покачал головой:

— Ни в коем случае. Так мы добьемся только того, что астероид развалится на тысячу мелких осколков, каждый из которых на самом деле будет очень и очень крупным. Мы же хотим подтолкнуть его в нужном месте и в нужный момент и перевести на стационарную орбиту.

— Да, не позавидуешь взрывникам. — Бостон притворно вздохнул. — Не слишком вы много от них хотите?

— Все уже просчитано, не волнуйся! — Физиономия Пейджа буквально излучала оптимизм. — Мы знаем место, куда надо закладывать мины, с точностью до дюйма. Никаких неожиданностей не предвидится. Мы уже раз сто проиграли на компьютерах всю операцию.

— Опять это компьютерное моделирование… — пробормотал Лоу.

— В Хьюстоне и Лэнгли. Результаты во всех случаях совпадали по стольким параметрам, что это убедило даже членов комитета. Как видишь, ошибка практически исключается.

— Ошибка никогда не исключается, — хмуро возразил Бостон, провожая взглядом удаляющегося краба. — Представляешь, что будет, если кто-то неправильно посчитал траекторию и астероид грохнется на Землю раньше положенного времени?

— Все посчитано правильно, и никуда он не грохнется, — с апломбом заявил Пейдж, но ход разговора все же решил изменить. — Кстати, президент и конгресс прямо-таки зачарованы потенциальными возможностями астероида. Им видится в нем орбитальная станция в милю длиной, совершенно бесплатно предоставленная нам самим господином Космосом.

Лоу саркастически хмыкнул:

— Подход фабриканта игрушек, а не конструктора космической техники. Ну, построят они там кегельбан для игры в условиях невесомости, а дальше что? Беспилотные станции могут выполнить тот же объем исследований надежней, дешевле и качественней. — Левое веко Лоу задергалось, но Пейдж этого не заметил.

— Конечно, могут, — поспешно согласился представитель НАСА, — но продать публике идею космической станции на солидной и очень большой платформе намного легче. Я бы сказал, в этом есть нечто сексуальное. И я не стал бы на твоем месте с ходу отвергать все доводы в пользу такого решения. Все равно нам надо менять орбиту астероида. Так почему бы не повернуть заодно общественное мнение в нужном направлении?

— Да уж, — буркнул Лоу и, подняв голову, окинул собеседника холодным, пронзительным взглядом. Такой взгляд бывает только у тех, кому приходилось хоть раз видеть Землю из космоса в виде маленького мраморного шарика бело-голубого цвета. Пейджа это не обескуражило. Множество мужчин и женщин смотрели на него подобным образом, но представитель НАСА не зря занимал свое место: умение обращаться с этими людьми входило в его непосредственные обязанности наряду с умением разбираться в комплексных математических формулах и инженерных проблемах. Именно потому на этом пустынном уголке калифорнийского побережья оказался Пейдж, а не кто-нибудь другой. Вдобавок он был знаком с Бостоном Лоу больше десяти лет и знал о нем все — в тех пределах, разумеется, в которых тот позволял себе раскрываться перед знакомыми.

Как баскетболист, который ищет подходов к корзине из глубины площадки, туман начал шевелиться и вытягивать щупальца. Он готовился выбраться из укрытия. Скоро белая плотная завеса затянет мост и залив вокруг, а над поверхностью воды зазвучат клаксоны автомобилей, напоминая тоскливый рев заблудившейся в ночи львиной стаи. Неожиданно Лоу подмигнул старому приятелю:

— Так ты хочешь, чтобы я взялся пилотировать, верно?

— Это не я, Бос! — Пейдж бросил косой взгляд вверх, в сторону невидимого шоссе, где явно поджидали подручные. — Ты пойми, от меня ведь ничего не зависит. Что бы я ни сказал насчет тебя, меня просто не стали бы слушать. Мне было приказано приехать сюда и изложить тебе все соображения. Честно скажу: я пытался предупредить их, что ты мне ответишь.

Лоу отвел глаза в сторону и опять залюбовался клубившимся над водой туманом.

— В таком случае я не вижу смысла повторяться. Ты ведь и так знаешь, что я скажу. Или я не прав?

— Все не так просто. Это ведь не обычный космический полет. Это событие международного, даже всепланетного масштаба.

— Не бывает обычных космических полетов! — проворчал Лоу. Ему просто нечего больше было возразить. — Вспомни хотя бы «Энтерпрайз».

— Конечно, я помню «Энтерпрайз». — кивнул Пейдж.

Вся Америка помнила трагическую историю второго полета Бостона Лоу, командира «Энтерпрайза». До сих пор никто не знал, по какой причине, по чьему недосмотру топливные баки корабля оказались не до конца заправлены. Был это сбой в программе или элементарная ошибка в расчетах, так или иначе, космический корабль взлетел, не имея достаточного количества горючего на нормальную посадку. Проще говоря, «Энтерпрайз» обречен был сгореть при входе в атмосферу. Лоу проявил тогда поистине дьявольскую изобретательность, рассчитал новую траекторию и пошел на посадку. Мобилизовав все ресурсы корабля, весь свой опыт и интуицию, он провел шаттл сквозь пограничную зону верхних слоев атмосферы, то погружаясь в них, то снова выбираясь в безвоздушное пространство, и как-то сумел затормозить без единой капли горючего. Это балансирование на грани жизни и смерти требовало мгновенных расчетов, молниеносной корректировки траектории, и Лоу считал, не прибегая к компьютеру. В конце концов, ему удалось благополучно посадить корабль на Землю. Правда, «Энтерпрайз» лишился доброй половины жаростойкого покрытия. Зато экипаж остался цел, если не считать нескольких ушибов и ссадин.

Когда-то это называлось искусством пилотажа. Но в наш век компьютерного обеспечения, многократных степеней защиты, параллельного дублирования, наземного контроля и полетных программ искусство ручного управления летательными аппаратами тяжелее воздуха оказалось наполовину забытым. Бостон Лоу стал национальным героем. Он воспринял свалившуюся на его плечи славу спокойно, с достоинством.

Подумав, отверг почти все заманчивые финансовые предложения. Одно или два все же принял — и получил весомый, но не выходящий за пределы разумного довесок к выслуженной в НАСА пенсии.

А когда шумиха в средствах массовой информации начала потихоньку спадать и репортеры перестали разбивать палатки у порога его дома в надежде урвать что-нибудь «горяченькое», Бостон Лоу, не придавая делу огласки, твердо и решительно настоял на своем и подал в отставку. Уйдя на покой, он избрал для проживания не холмистые равнины Вирджинии, не сверкающие стеклом и сталью современные научные центры в Хьюстоне и на мысе Канаверал, не осиянный блеском Голливуда Лос-Анджелес и даже не Нью-Йорк с его непрестанным круговращением светской жизни, а скромную квартирку на две спальни в северо-западной части Сан-Франциско. Поселился он не в деловом квартале, где живут финансисты, брокеры и политики, а в