Осталось сорок пять минут.
– Сэр, я вычленил звуковой сигнал, – доложил Пелл. – Хотите послушать?
– Давайте, – кивнул Дрейфус и нахмурился.
Когда устройство внутренней связи воспроизвело запись, Дрейфус понял, почему капитан не хотел проигрывать сигнал без предупреждения. Короткая запись напоминала какофонию – такую услышишь, перебирая радиочастоты. Но было в той какофонии нечто необъяснимо жуткое, пронзившее Дрейфуса до мозга костей. Человеческий голос, полный боли или страха или того и другого вместе, казался звуковым воплощением страдания. Сколько боли в той записи – в сердце Дрейфуса распахнулась дверь, которую он держал закрытой наглухо.
– Вы картинку подготовили?
– Фокусирую, сэр. Сейчас выведу на стену.
На прозрачной стене появился нос субсветовика. Пелл дал крупный план, и на миг Дрейфуса ошеломило изящество корабля, похожего на готический шпиль. Потом показалось нечто совершенно не готическое.
Ультранавт в скафандре! Он распластался так, словно его руки и ноги были прибиты к корпусу «Аккомпанемента теней». Дрейфус сразу понял, что перед ним капитан Дравидян.
Капитан Дравидян был жив.
Ультра потрудились на славу. Свою жертву они распяли на корпусе «Аккомпанемента теней», головой к носу корабля. В голени и предплечья вбили крючья – прямо через броню скафандра. Примерно такими крючьями крепят корабли к астероидам и кометам. На гипералмазном наконечнике страшные зарубки, чтобы ненароком не выскользнул. Отверстия залепили быстросохнущим герметиком, вот корпус и не разгерметизировался. Полностью обездвиженного, Дравидяна вдобавок приварили к корпусу. Сварочный шов толстой серебристой змейкой вился по обшивке – скафандр словно прирос к корпусу «Аккомпанемента теней».
Специальная обувь удерживала Дрейфуса на корпусе субсветовика. Невесомый, он стоял напротив капитана и думал, что при самом виртуозном владении режущими инструментами узника не освободить: времени не хватит.
Капитан останется на своем корабле до самого конца – до столкновения с Блистающим Поясом или до ядерного взрыва. Через визор шлема за Дрейфусом и Спарвером следили глаза – широко раскрытые, живые. А вот надежды в них не было.
Дравидян хорошо понимал, какие у него шансы.
Левой рукой Дрейфус размотал оптоволоконный кабель с правого запястья. Такой скафандр, как на Дравидяне, он видел впервые. Наверное, его впопыхах смастерили из подручных средств – частью самодельные детали, частью древние, ровесницы химических ракет. Но почти все скафандры совместимы. Разъемы для подачи воздуха и энергии веками соответствуют нескольким стандартным интерфейсам. С каналами связи то же самое.
Дрейфус разыскал нужный разъем в рукаве Дравидяна и воткнул туда оптоволоконный кабель. Минуты убегали одна за другой, но вот контакты состыковались, и в шлеме зашипел чужой циркулятор воздуха – Том услышал системы жизнеобеспечения Дравидяна.
– Капитан Дравидян, надеюсь, вы меня слышите. Я Том Дрейфус, полевой префект «Доспехов».
Пауза длилась дольше, чем рассчитывал Дрейфус. Том уже почти не надеялся на ответ, когда уловил сдавленный вздох Дравидяна.
– Я слышу вас, префект Дрейфус. Верно, я Дравидян. Вы молодец, что угадали.
– Жаль, что мы раньше не добрались. Я слышал сигнал. Вам было больно.
– Да, было.
Неужели Дравидян усмехнулся?!
– А сейчас?
– Сейчас полегче. Скажите, что они сделали? Ноги и руки болели адски, но я… ничего не видел. Они не позволили. Так что, меня расчленили?
Дрейфус осмотрел приваренное к кораблю тело, словно убеждаясь, что видит Дравидяна целиком.
– Нет, – ответил он. – Вас не расчленили.
– Вот и славно. Значит, я уйду более-менее достойно.
– Простите, но я не понимаю.
– У ультра целая система наказаний преступников. Меня сочли «предположительно виновным». Предположительно, но не определенно. Если бы невиновность исключалась, меня расчленили бы.
– Вас прибили к кораблю, – объявил Дрейфус. – Прибили и приварили.
– Да, я видел свет.
– Я не могу ни вытащить вас из скафандра, ни отделить скафандр от корпуса, ни вырезать кусок корпуса. За полчаса не успею.
– За полчаса?
– Увы, мне приказано уничтожить этот корабль. Очень жаль, что вам, капитан, пришлось страдать. Обещаю, наше правосудие сработает чисто и быстро.
– У вас боеголовки?
– Повторяю, все закончится быстро.
– Вы очень добры, префект. На спасение я и не надеялся. Когда ультра что-то затевают… – Дравидян не договорил.
Дрейфус кивнул.
– Но вы говорили о правосудии, – вспомнил Дравидян, восстановив не то дыхание, не то ясность ума. – Стало быть, уверены в моей виновности?
– Капитан, совершено чудовищное преступление. Имеющиеся у меня доказательства не оставляют сомнений, что в нем участвовал ваш корабль.
– Я сбежал, – проговорил Дравидян. – Укрылся в парковочном секторе, решив, что там буду в безопасности, а мои доводы встретят с пониманием. Зря я это сделал. Лучше довериться вашему правосудию, чем полагаться на своих.
– Я бы вас выслушал, – заверил Дрейфус.
– Случилось совсем не то, что кажется на первый взгляд.
– Тот анклав уничтожен вашим двигателем.
– Да, это я признаю.
– Вы вернулись на свой корабль озлобленным, потому что вам сорвали выгодную сделку.
– Я сожалел, что та семья аннулировала переговоры. Но это не значит, что мне хотелось всех убить.
– Раскин-Сарторий уничтожен неслучайно. В обратное никто не поверит.
– Я не говорил про случайность. Это преднамеренное уничтожение мирного анклава. Но я тут ни при чем. И мой экипаж тоже, – добавил капитан с неожиданным пылом.
– Преступление либо совершено, либо нет.
– Кто-то спровоцировал его. Кто-то проник на «Аккомпанемент теней» и использовал его против «пузыря» Раскин-Сарторий. Мы стали орудием убийства, а не убийцами.
– Хотите сказать, кто-то проник на корабль и узнал, как запустить и отключить двигатель, чтобы уничтожить «пузырь»?
– Да, – проговорил Дравидян с такой безысходностью, словно перестал надеяться, что его аргументы будут приняты. – Вы совершенно правы.
– Хотел бы я поверить вам на слово.
– Префект, спросите себя: зачем мне сейчас врать? Мой экипаж уничтожили, сожгли заживо на этом самом корабле. Меня заставили слушать крики товарищей, их мольбы о помощи. Корабль растерзали, как голодные волки терзают бешеного зверька. Меня пытали и приварили к носу корабля. Еще немного – и я умру.
– И все же я… – начал Дрейфус.
– Не представляю, в чьих интересах такая трагедия. Выяснить это – не моя задача, а ваша. Но клянусь, мой экипаж не совершал преступления.
– Пора подумать о том, как отсюда убраться, – негромко сказал Спарвер.
Дрейфус поднял руку, требуя тишины.
– Но кто-то из ваших подчиненных наверняка тут замешан, – сказал он Дравидяну.
– Никто из тех, кому я доверял и кого считал своей настоящей командой. За других, впрочем, не ручаюсь.
– О ком вы?
– Неподалеку от Йеллоустона мы взяли пополнение. Часть экипажа перешла на другие корабли, и у нас появились вакансии. Кто-то из новичков мог…
– Капитан? – нарушил паузу Дрейфус.
Дравидян заговорил другим тоном, словно вспомнив:
– Случилось нечто странное. Вышел из строя шаттл, поэтому мы приблизились на субсветовике к Раскин-Сарторию, а не прилетели туда на шаттле из парковочного сектора. Тогда о неполадке я