Леля проследила за его взглядом и увидела пожилую женщину, которая направлялась к ним. Вернее, в салон красоты. На вид ей было около шестидесяти; худая, высокая, она шла неуверенной походкой, точно постоянно задавалась вопросом, надо ли ей сюда идти. Светлые крашеные волосы сильно отросли у корней: видимо, парикмахер давно к ним не прикасался.
Женщина подошла ближе, и стали видны глубокие морщины и горестные складки возле рта, тусклые глаза и слишком густой слой тонального крема. При этом одета она была дорого: Леля знала цену и пальто, что болталось на ней, как на вешалке, будто снятое с другой, гораздо более полной женщины, и сапог, и сумки, что свисала с тощих плеч.
Она, похоже, узнала Илью, потому что взгляд ее прояснился, а лицо озарилось улыбкой, сделавшей женщину чуть моложе:
– Илюша? Это вы? Вот так встреча!
– Здравствуйте, Марта Иосифовна, – справившись с собой, проговорил Илья, улыбнулся в ответ и представил ей Томочку и Лелю. – Как вы?
Она едва заметно усмехнулась.
– Ну же, смелее, мы ведь с вами старые знакомые, – сказала Марта Иосифовна. – Знаю, выгляжу ужасно. В последний раз, когда мы виделись, я все жаловалась, что не могу похудеть, и, видимо, Бог услышал мои жалобы.
– Вам очень… – Неизвестно, что хотел сказать Илья, но Марта Иосифовна его перебила:
– Решила волосы в порядок привести. Записалась на три часа, время не рассчитала, пришла слишком рано. Но это к лучшему. Приятно вас видеть.
– Мне тоже, – голос Ильи звучал вполне искренне.
Откуда он знает эту женщину? Кто она?
– Насколько понимаю, вопрос с отелем «Петровский» вам удалось решить. Я все собиралась позвонить, да так и не позвонила. – На лицо ее набежала тень, будто она вспомнила о чем-то неприятном. – Вы молодец, Илья. Я в вас не ошиблась. Только все путаю: могу я обращаться на «ты» или на «вы»?
– Конечно, на «ты», – ответил он.
Марта Иосифовна внимательно поглядела на Томочку.
– Значит, вот эта прелестная девушка работала в том жутком отеле?
– Да, – ответила Томочка. – А теперь в «Скарлетт» работаю. Наверное, мы с вами по телефону говорили, когда вы записывались.
– Возможно. Я Рогова. К Анюте.
«Рогова, – подумала Леля, – знакомая фамилия».
– Вы на обед собрались, – проницательно заметила Марта Иосифовна, – я вас задерживаю.
– Ничего страшного, – хором ответили Томочка и Илья, и Леля снова подумала, что эти двое – отличная пара.
На лице Марты Иосифовны появилось неуверенное выражение: она будто хотела спросить о чем-то, но не могла решиться.
– Счастлива была повидаться, – в итоге проговорила женщина.
Все принялись прощаться друг с другом, и Томочка с Лелей пошли к лифту.
– Марта Иосифовна, у вас все в порядке? Я могу чем-то помочь? – услышала Леля голос Ильи.
– А ты по-прежнему полагаешь, что непременно должен всех кругом спасать и всем помогать? – с грустной усмешкой спросила женщина.
Леля остановилась, глядя на них.
Илья молча ждал, что еще скажет Марта Иосифовна.
– Я совершила ошибку, Илюша. Страшную. Можно сказать, фатальную. Я поехала в… Неважно, куда. Важно, что мне не стоило делать этого. А теперь ничего уж не исправить. Помнишь, я сказала тебе: на той стороне что-то есть, и иногда оно хочет до нас дотянуться? Так вот, раньше я просто предполагала, а теперь знаю точно.
Она говорила так обреченно и горестно, что у Лели сжималось сердце. И в то же время страх, звучавший в голосе Марты Иосифовны, чуть не заставил девушку броситься к Илье, чтобы схватить его за руку и увести прочь, пока женщина не сказала чего-то лишнего.
Есть ведь вещи, узнав о которых, человек не сможет просто взять и забыть о них, проигнорировать, не предпринять каких-то шагов.
Но прежде чем она успела вмешаться, Марта Иосифовна резко отвернулась от Ильи и, наспех попрощавшись с ним, пошла к двери салона.
– Ты узнавал у нее что-то про «Петровский»? – спросила Леля уже в лифте. – Кто она?
– Это жена Рогова, – ответил Илья. – Того чиновника, который дал ресторатору Гусарову разрешение выкупить у города здание больницы и сделать там отель. Петр Рогов умер, как и Гусаров, и я пошел поговорить с его вдовой, потому что смерти были похожи и подозрительны.
Он говорил задумчиво, словно размышляя о чем-то своем.
– «Петровский» снова превратили в больницу, все хорошо, – немного нервно проговорила Томочка, желая свернуть разговор.
Скорее всего, ей Илья рассказывал обо всем подробно. Сама Леля мало что знала о той истории. Но, возможно, это и к лучшему: зачем ворошить прошлое, к тому же не слишком-то радостное?
Они пришли в кафе, которое недавно открылось в здании офисного центра, на пятнадцатом этаже, и сразу полюбилось народу: еда была вкусная, хотя и без затей, недорогая (что немаловажно), а отсутствие кулинарных изысков с лихвой компенсировалось шикарным видом из панорамных окон.
Уже сидя за столиком, друзья вновь вернулись к разговору о Марте Иосифовне.
– Кстати, об этой Роговой, – заметила Томочка. – Я вспомнила. Когда сказала Анюте, что она придет, та обрадовалась. Говорит, давненько ее не было видно, хотя раньше каждые две недели приходила. Сказала, что она «прикольная», с юмором, чаевые всегда хорошие оставляет, богатая дамочка.
– Марта Иосифовна очень изменилась, – проговорил Илья, поправив очки. – Была такая полная, живая, пышущая здоровьем. Одежда, маникюр, прическа – ясно, что из салонов красоты не вылезает. Я ее сейчас даже не узнал, просто бледная копия себя прежней.
– Говорит, съездила куда-то. С ней там что-то стряслось, к гадалке не ходи.
– Как бы то ни было, изменить мы ничего не можем, и от помощи она отказалась, – подвела итог Томочка.
Друзья думали, что эта встреча – лишь мимолетный эпизод, а сама Марта Рогова не имеет к ним никакого отношения. О том, что судьба-затейница уже скрепила их судьбы, связав причудливым узлом, им еще предстояло узнать.
Причем очень скоро.
Глава четвертая
«Может, все-таки не стоило этого делать?» – еще раз спросила себя Леля, выезжая из подземного гаража. Начиналась метель – февраль в этом году был прямо азбучный, как раз такой, каким и положено быть последнему зимнему месяцу: с метелями, вьюгами, безлунными ночами.
Город устал от зимы. Устали автомобили, преодолевающие километры по дорогам, усыпанным реагентами; устали заледенелые улицы, заваленные ноздристым грязным снегом; устали от стужи, слепого холодного солнца, пронизывающего ветра и люди. Но конца зиме все не было, и дни тянулись друг за другом серым караваном.
Леля соскучилась по Мише, и он каждый раз говорил, что тоже скучает. Сегодня – последний день его пребывания в санатории, и Леля ехала туда за ним. Вчера они говорили по телефону, и она спросила, кто его заберет.
– Отец в Москве, – ответил Миша. – Но это не проблема. Я договорился на два часа дня, меня отвезут, тут есть такая услуга. Какой смысл в этих встречах-про́водах?
Леля предложила забрать его, но он отказался: незачем. Ехать по зимней дороге около двух часов – и ради чего? Еще