А затем пришло новое видение.
Серый автомобиль с военными номерами медленно катится по аллее и останавливается возле парадного входа в наш дом. Поздняя осень, небо свинцовое. Листва опала. Из-за дождя я не могу как следует разглядеть машину гостей. Вижу только, что это универсал, и внутри что-то большое, накрытое темной тканью.
Распахиваются двери парадного входа. Отец сбегает по ступенькам, бабушка и Оля остаются в дверях. Я иду следом за папой и не могу отделаться от чувства, что случилось страшное.
Из автомобиля выходит человек в форме. Уродливый шрам пересекает его лицо от правого виска до подбородка. Страшная рожа. Но я узнаю его — он несколько раз обедал у нас дома. Петька о нем много рассказывал, хвалил. Фамилия у него еще такая безобидная и совсем не вяжется с внешностью — Куропаткин. Кажется, подполковник. Петька служил под его началом.
— Демьян Андреевич? — удивляется отец. — Какими судьбами?
Куропаткин наклоняется к отцу и что-то шепчет ему на ухо. Папа меняется в лице, бледнеет — военному даже приходится придержать его под локоть. Я разбираю только отдельные слова.
— В Дакии… при исполнении… Орден посмертно…
Нет! Только не это!
Я подбегаю ближе, трясу Купопаткина за рукав.
— Где Петька? Где он?
Подполковник кладет руку мне на плечо.
— Прости, сынок. Не уберегли мы твоего брата. И бог не уберег…
Земля уходит из-под ног. Петька — умер? Нет, он же самый сильный! В Алексеевском служил, а туда берут только лучших. Пусть рангом Благодати он не вышел, но ведь подковы голыми руками разгибал! Нет, не мог он… Не мог…
Меня накрыло такой волной тоски, что, казалось, сердце было готово разорваться.
Что здесь брат погиб при исполнении, что в моем мире. На чужой земле, непонятно, за что.
Но здесь у меня хотя бы осталась Оля…
И ради нее я должен стать лучшим вместо Петьки.
Образы сменились ярким светом, но спустя миг и он стал бледнеть. Боль притупилась, теперь я наконец-то смог вздохнуть. Отец все еще держал руки на моей голове.
— Прости, Миша, — прошептал он. — Но без этого ты не выживешь.
Он убрал руки и отступил на шаг. Я покачнулся, а затем меня вывернуло наизнанку. Прямо на драгоценный паркет.
— Извини, пап…
— Ничего. Вспомнил?
— Кое-что.
— Это хорошо. Память будет приходить постепенно. В первые дни постарайся спать побольше — во сне все разложится по полочкам. Со временем ты сможешь пользоваться всеми воспоминаниями своего предшественника.
Я поднял глаза на отца и поднялся, опираясь на исцарапанный осколками стол. Меня все еще жутко мутило.
— Так ты поэтому призвал мой дух? Потому что Петька погиб?
— Да. Теперь тебе суждено стать главой семьи после меня. Мы и так были в бедственном положении, но с гибелью Петра все стало еще хуже.
— А давно он…
— Три дня назад привезли гроб. Послезавтра похороны.
Я молча кивнул. Ну что же, придется заново пережить один из худших дней в моей жизни. По крайней мере я знаю, к чему готовиться.
— Пап… Если я сделаю все, что вы хотите… Допустим, верну Осколок. Я смогу вернуться обратно в свой мир? Не знаю, как, но может есть варианты?
Отец взглянул на меня со смесью печали и сочувствия.
— Призыв духа — дорога в один конец. Отправить душу обратно невозможно. Честно говоря, никто из нас не предполагал, что мы и этот трюк провернем…
Я стиснул зубы и снова посмотрел на себя в зеркало.
— Значит, я с вами до самой смерти.
— Верно. Но я очень хочу, чтобы ты стал тем сыном, которого заслуживает наша семья. У меня на тебя большие надежды, Михаил. Отныне от тебя очень многое зависит. Ты согласен нам помочь?
Я молча кивнул. Мозги и так кипели от увиденного, часть меня все еще держалась за мысль о страшном сне. Но в глубине души я знал, что отныне это моя реальность. Теперь это мой мир.
И, кажется, в этом мире я нужен своей семье даже больше, чем в собственном.
В дверь настойчиво забарабанили.
— Именем его императорского величества! — донесся низкий суровый голос. — Приказываю открыть!
Мы с отцом переглянулись.
— Началось, Миша. Что бы ни случилось дальше, никому не рассказывай, кто ты и как здесь оказался. Пугать эти черти умеют, но будь тверже. В конце концов ты — Соколов, потомок героя Константинополя.
— А если они все же узнают? — шепнул я.
Отец печально улыбнулся, и я увидел, что здесь он был немного старше, чем в моем мире. Я нутром почувствовал напряжение, усталость и ответственность, что на нем лежали. Глава семьи, настоящий патриарх. И он мне нравился. Словно сейчас я всетретил отца, о котором всегда мечтал.
— Убьют и тебя, и меня, — спокойно ответил папа. — И тогда графскому роду Соколовых точно конец. Ритуал, который я провел, чтобы вызвать твой дух, запрещен законом. А это, — он кивнул на дверь. — Кара. Впусти гостей, пока они не разнесли весь дом.
Не слишком ли жестокое наказание? Вроде бы слово «благодать» предполагает, что эта сила — хорошая… Я хотел задать этот вопрос, но не успел: от очереного удара створки дверей распахнулись и с грохотом ударились о стены.
В гостиную вбежало шестеро вооруженных бойцов в темной форме. Лица всех были скрыты под забралами шлемов.
— Никому не двигаться! — скомандовал один из них.
Сквозь дверной поем я увидел, что входная дверь была разворочена, на полу валялись обломки мебели и битое стекло. В дом ворвалась холодная уличная сырость, и я поежился. Черт, а ведь так и ходил по дому в пижаме. Хорошо хоть, что тапки нацепил. Мда, в таком виде особо не повоюешь.
Сила внутри меня мгновенно отреагировала на угрозу. Руки и ноги задрожали, вокруг пальцев вспыхнуло свечение.
— Стоять смирно! — рявкнул боец и наставил на меня автомат. — Никакой Благодати!
— Михаил, остынь, — сказал отец. — Не нужно применять силу. Это не поможет.
Я и сам понимал, что это было невовремя. Пытался погасить силу, но не получалось. Если Тайное отделение охотилось на тех, кто умеет пользоваться Благодатью, наверняка у них были способы обезвредить «колдунов». Как минимум любой из этих бойцов успеет выстрелить в меня.
Так, Миша, не дергаемся. Оценим обстановку, послушаем, что скажут, а там решим.
Спокойно. Вдох. Выдох.
Сияние, охватившее руки, наконец-то погасло.
— Благодарю, — отозвался боец.
Отряд расступился, и в гостиную вошел немолодой темноволосый незнакомец в длинном кожаном пальто. Разумеется, в черном — казалось, гости других цветов не признавали.
— Отряд, занять позиции, — скомандовал гость. Бойцы рассредоточились по периметру помещения.
Вошедший заслуживал отдельного внимания. Помимо кожаного пальто он носил высокие ботинки на шнуровке, черные джинсы и простой свитер. Он мог сойти за типичного мента из телесериалов, если бы на груди у него не красовался на толстой цепи затейливый серебряный амулет. Камень в подвеске тускло светился.
Я поймал и выдержал взгляд