— А всего их сколько? Двадцать? — поддерживаю я разговор. — В восемнадцатом никогда не была. В путеводителе писали, что северные районы не безопасны.
— О, да, детка. Там настоящее гетто, как здесь в Детройте. Не ходи туда одна, — понизив голос, подается он ближе.
— Да я и не собираюсь, — отвечаю, бросая взгляд на барную стойку поверх его плеча.
Туда, где мелькает черная толстовка Нью-Йоркского университета и русая макушка ее владельца, в которую мне весь вечер хочется чем-нибудь запустить.
— Большой мальчик не в духе? — усмехается Жиль, проследив за моим взглядом.
Подойдя к стойке, мой худший друг перебрасывается с барменом какими-то шуточками, и перед ним возникает шот текилы, а после этого, словно по велению волшебной палочки, рядом с ним материализуются две девицы.
Впившись пальцами в свой стакан, наблюдаю исподлобья.
Судя по всему они знакомы. Блондинка с высоким хвостом и силиконовой грудью и тощая мулатка с косичками, на которой такая микроскопическая юбка, что я начинаю непроизвольно переживать за ее будущее потомство!
— Что-то не похоже, — цежу, сводя брови к переносице.
Я не ревную. Нет. Пусть делает, что захочет…
Переведя на Жиля глаза, натянуто улыбаюсь.
Он милый и все такое, но я знаю его от силы сорок минут. Немцев же не бросит меня здесь, укатив с одной из «этих»? Это было бы настоящим свинством с его стороны!
Нервно одергиваю собравшийся на талии свитер и жгу глазами коротко стриженный светловолосый затылок у барной стойки. Шоты текилы все прибывают и опустошаются, а мулатка наклоняется и кладет руку на плечо Немцева, что-то шепча прямо ему на ухо. При этом Алекс смотрит прямо на меня пьяно улыбаясь. Это выглядит отвратительно, потому что грудь мулатки буквально распласталась на его бицепсе, и кажется Немцева это не парит, но вдруг совершенно не устраивает меня!
Мои внутренности натягивается в струну, когда зажав зубами дольку лайма, девица обнимает его за шею и тянется к его лицу. Еще несколько секунд и они целуются.
Какого черта?!
Вскочив на ноги и открыв рот, в шоке наблюдаю за тем, как ее губы жрут губы Немцева, а руки шарят по его плечам и спине, но при всем этом этот кобель каким-то чертовым образом умудряется смотреть прямо мне в глаза! Как чертов статист фиксируя все оттенки моего шокового состояния.
— Я… мне надо… в туалет… — пихаю плечи Жиля, чтобы он выпустил меня из-за стола и улепетываю в сторону туалета.
Мне требуется вагон времени, чтобы привести свои мысли в порядок.
Глядя на свое отражение, в ужасе понимаю, что ревную, как ненормальная. Что представляю, как выдергиваю этой мулатке руки, а потом волосы. У меня никогда не было этого зловещего чувства собственности к нему, а теперь появилось! Вдруг в панике думаю о том, что однажды он встретит девушку, которую полюбит по-настоящему. Она перевезет в его квартиру свое барахло, и они заживут долго и счастливо… а я… буду крестить их белокурых многочисленных детей…
— Мамочки… — шепчу, до боли закусывая губу, когда от стресса мой мозг активно включается в работу.
“— Трусишка… — шепот Алекса обжигает дыханием кожу на шее.
Теплая волна накатывает на мое тело…
Мы в такси, и я не могу оторваться от него даже на миллиметр. Теперь, когда могу его трогать, не получается остановиться. Вожу носом но его шее, как чокнутая кошка извиваясь в его руках.
Он тихо смеется и ловит мои губы своими. Надавив ладонью на мой затылок, погружается в мой рот языком и издает похожий на рычание звук, шумно втягивая носом воздух.
— Девочка моя сладкая… — шепчет мне в губы. — Ты ко мне приехала?
— Да… — упираюсь своим лбом в его. — Поцелуй меня… пожалуйста…
— Куда? Сюда? — прикладывает палец к моим губам.
— Алекс…— шепчу со всхлипом, запуская пальцы ему в волосы и подставляясь для его торопливых и жадных поцелуев и укусов.
— На тебе чулки? — хрипит он, оглаживая мои бедра ладонями.
— Ддаа…
— Для меня…?
— Тебя…
Его рука с силой сжимает мою талию, пересаживая себе на колени. Со стоном впечатываюсь ягодицами в твердый пах, пока его губы лижут и покусывают мою шею. Сдернув вниз мое платье, всасывает кожу на моей груди и захватывает сосок через тонкую ткань лифчика. Обводит его языком и легонько ударяет, лаская. Ладонь медленно скользит вверх по бедру, поддевает пальцами край стрингов и оттягивает их в сторону…»
Закрыв ладонями лицо, визжу так, чтобы меня никто не слышал, потому что я понятие не имею, как жить дальше с той информацией, которую сейчас исторг мой услужливый мозг.
Глава 7
— Ты… пфффф… с ним справишься? — выдыхает Жиль. — Черт, какой тяжёлый… — бубнит на французском, сваливая огромную тушу Алекса на кровать.
Кровать жалобно скрипит, и я боюсь, как бы она не развалилась к чертям собачьим…
— Да, — сложив на груди руки, заверяю парня. — Спасибо.
Выпрямившись, он осматривает распластавшееся на кровати тело и говорит:
— Пока, приятель.
В ответ тот издаёт какую-то нечленораздельную билеберду, которая смахивает на:
— ЛюблютебяЖильбертмойлучшийдруг!
Возвожу глаза к потолку.
Надеюсь, обойдемся без национальных русских поцелуев.
Не знаю плакать мне или смеяться. Я первый раз в жизни вижу Алекса или кого бы то ни было еще в таком состоянии!
Присев на корточки, начинаю расшнуровывать его ботинки, зло дергая на шнурки.
По крайней мере, он напился достаточно для того, чтобы не суметь уйти из бара самостоятельно, а не то что в компании блондинок, брюнеток и мулаток.
Не делая ни малейшей попытки помочь, этот пропойца наблюдает за мной с глумливой улыбкой. Просунув руку в нагрудный карман куртки, достает оттуда мятную конфету и засовывает ее в рот, а обертку бросает на пол.
Смотрю на него раздраженно, намекая на то, что он свинья.
— Могу принести тебе мыло. Ну знаешь, чтобы ты вымыл рот! — это не помешало бы после того, как у него во рту побывала та мулатка.
— Понравился этот лягушатник, м? — тянет, смакуя каждое слово и не обращая на мои слова никакого внимания. — У него член до колен.
Уронив ботинок, смотрю на Немцева ошарашенно.
На его лице наглая усмешка, будто к нам в гости решил заглянуть его двойник-мерзавец!
— Конечно, — говорю не без издевки, принимаясь за второй ботинок. — У моего будущего мужа будет как раз такой. ОГРОМНЫЙ.
— Ты расскажешь… пффф... своему… будущему мужу, как умеешь мухлевать в... карты? — бормочет Немцев, приподнимаясь на локтях.
— Я не мухлюю, — заявляю деловым тоном.
Последние пару лет.
— Я набью ему морду… — вдруг говорит он хриплым