Уже сама не знаю, чего хочу. Того, чтобы ничего не было, или наоборот. Я путаюсь в своих установках, уже ничего не понимая. От этого хочется кричать, ведь если сделать неправильный выбор, дороги назад уже не будет!
Он тоже это знает, но он свой выбор уже сделал, а я... я должна взвесить... все взвесить...
— М-м-м... — по телу вдруг проходит электрический разряд, потому что Алекс скользит языком по моему уху, а язык у него очень умелый.
— Ничего не было... — бормочет, спускаясь поцелуями ниже и останавливаясь напротив моих губ. — Вот так тоже не было.
Он опять меня целует. Медленно, но так же жадно.
Выпустив мои запястья, накрывает ладонью грудь через тонкий свитер.
Я сдаюсь...
Со стоном и не открывая глаз, сдавливаю его голову руками, зарываясь пальцами в мягкие волосы.
— И так не было….
Сжимает мое бедро, приподнимая, чтобы точно впечаться в мой пульсирующий центр.
— Боже мой…— выгибаюсь дугой, потому что я хочу почувствовать это давление еще раз.
И еще раз… и еще…
— И этого не было…
От ощущений меня прошибает горячей волной, которая устремляется вниз. Туда, куда он давит своим твердым пахом. Раскачивает бедрами и ударяет опять, так, что я, запрокинув голову, шепчу без остановики его имя.
— Алекс…
— Ага... и этого... не... было...
Немцев находит мою ладонь и кладет себе между ног. На абсолютно каменную эрекцию, жар которой я чувствую даже через его джинсы!
— Сожми меня, Адель, — стонет мне на ухо. — Давай, блин… хватит думать…
Подчиняюсь, потому что нахожусь под долбанным гипнозом! С восторгом сжимаю каменную длину, от чего урчит, как кот!
— Вот так… м-м-м… — звуки его удовольствия сводят меня с ума.
Интимные. Возбуждающие до дрожи. В моем белье такой потоп, что его можно будет выжимать и вешать сушиться на батарею, если я сумею выбраться из под Немцева сегодня вечером. Но… отголоски разума и логики уже во всю пакуют чемоданы.
Хнычу, ерзая под ним и… о ужас! Поднимаю вверх свои бёдра, безмолвно прося о добавке. О том, чтобы он тоже потрогал меня!
Вместо этого он вдруг замирает и бормочет, поцеловав мой висок.
— Захочешь еще, придется хорошенько попросить…
После чего скатывается с меня и, перевернувшись на живот, начинает громко сопеть.
Глава 9
Раздражающие лучи утреннего Манхэттенского солнца бьют по глазам, когда хмуро провожаю взглядом желтые шашечки такси.
Злая, нервная, психованная… и неудовлетворенная.
Я никогда не бываю психованной. Это вообще не свойственное мне состояние! Мой инструктор по йоге говорил, что залог здорового духа — избавляться от отрицательной энергии через раскрытие чакр, раньше, чем она тебя сожрет. Я пыталась раскрыть их с самого рассвета, два часа мучаясь на ковре в номере отеля, но моя аура по прежнему настоящее дерьмо.
Меня не радует даже свежий круассан и стаканчик кофе, зажатые в руке. Меня вообще ничего не радует!
Бредя по какой-то Стрит, номер которой не запомнила, достаю из кармана телефон и, немного подумав, фотографирую утренние сугробы и невысокие кирпичные дома. Заливаю фотографию в инстаграм, проваливаясь в сторис своей старшей сестры. На фото она лежит в кровати, обложенная своими детьми и мужем, который смотрит в камеру из под густых темных бровей. Хмурым неприветливым взглядом.
Он тоже Немцев, и он совсем другой, не такой баламут как Алекс! А вот Федору Немцеву я неоднократно советовала задуматься о своих чакрах, потому что они у него явно забиты.
“Дом, милый дом *смайлик крейзи*”, — гласит комментарий.
Это странно, но моя сестра и ее муж… они практически никогда не расстаются. Они будто приклеенные друг к другу. Разве это не опасно? Разве любви не нужна свобода? А чувства не остывают, когда вы вместе столько лет рука об руку?
Это то, что не дает мне покоя и терзает. Кучи пар вокруг меня выглядели, как намагниченные, а потом разбегались, швыряясь друг в друга упреками и удаляя совместные фото из социальных сетей.
Перепрыгивая через кучу мусора, пишу в ответ на историю сестры:
“Вы спите? Позвонить хочу”
“В душе. Пять минут”, — тут же отвечает она.
За это время я успеваю сфотографировать кучку рабочих в оранжевых спецовках и несколько бомжей, от которых стараюсь держаться как можно дальше. Они меня пугают, хотя в мире есть вещи и пострашнее Манхэттенских бомжей. Например, знать, что после секса со мной Алекс Немцев на другой день примется смотреть на тот берег, где трава зеленее. Ну… может и не после первого, а… тридцать первого…
Боже.
От отчаяния скулю, запрокинув голову. Вчерашний день забыть у меня уже точно никогда не получится! Потому что я, в отличии от своего лучшего друга, была трезва и при памяти!
Где он, черт его дери?
Я не звоню первая, потому что… я трусиха!
— Привет, мелкая, — мокрая рыжая голова Тони появляется на экране моего мобильного. — Как там… м-м-м… музейная жизнь города?
— Мы были в баре, — насупившись отвечаю. — Дважды.
Весь этот толстый троллинг моей семьи меня достал!
— О-о-о… это меняет дело, — посмеивается она, пристраивая телефон на на своем туалетном столике. — А где твой вундеркинд?
— Наверное, подыхает от похмелья, — говорю сердито, а потом напряженно замечаю. — Ты сказала “твой”.
— А? — переспрашивает непонимающе, точечно нанося на лицо крем, а потом кричит куда-то в сторону. — Немцев, я разговариваю с Аделькой!
— Ты… — безжалостно кусаю губы, пытаясь вернуть ее внимание обратно. — Ты сказала… “твой вундеркинд”. Почему ты так сказала?
Мне важно это узнать именно сейчас, когда я по щиколотку утопаю в снегу среди небоскребов. Почему она не говорила ничего такого раньше? Я бы… запомнила…
— Адель, — вздыхает сестра. — Ты сохнешь по нему с восьми лет. Думаешь, этого кто-то не знает?
— А кто еще знает? — лепечу я.
Проигнорировав мой вопрос, она продолжает:
— Ты на другой конец света к нему рванула. Конечно, он “твой вундеркинд”, чей же еще…
— Он не мой. Я слишком бледнокожая, он любит мулаток… — выпаливаю обиженно.
— Сомневаюсь… — бормочет она, расчесывая волосы.
Мое сердце заходится от волнения.
— Что ты имеешь в виду? Почему ты так сказала? — позорно требую я, по крупицам собирая каждое ее слово.
Мне нужно знать…
Тоня поворачивается в камеру и смотрит на меня с некоторым снисхождением.
— Милая, парни просто так не дружат с хорошенькими девочками годами!
— Дружат!
— У тебя там, что… — Тоня вдруг прищуривается, поднося телефон к самому нос, так что мне становятся видны только ее глаза. — Засос на шее?
— Эм… всем привет и всё пока! — сбрасываю вызов, в панике чуть не отшвырнув телефон в