– А ты как думаешь?
Леди Шелс взглянула на свою дочь и наследницу, и Сори лишь теперь поняла, что мать не упустит даже такой ужасный повод преподать ей очередной урок.
– Чтобы выиграть время для бегства, – предположила девочка, и сердце стало биться чуть тише и спокойней. – Чтобы задержать их как можно…
– Нет, – остановила ее мать, – не поэтому. Ты знаешь, что такое символ?
– Да, – быстро произнесла Сори и, понимая, что мать ожидает более подробного ответа, постаралась найти подходящий пример. – Возьмем хотя бы наш герб. Это символ страны и истории. Золотое зерно – потому что все наше богатство произрастает из земли. Медведь – это мы, семья, охраняющая королевство. И все это – внутри Звезды, потому что пища и защита для простых людей – это то, на чем держится вся Звезда.
– Очень хорошо, – кивнула леди Шелс и показала на далекие огни. – Я велела поджечь поля, как только появятся кобальтовые, потому что это тоже своего рода символ. Знаешь, какой у него смысл?
– Нет. – Сори смутилась оттого, что ее щеки все-таки стали мокры от слез.
Мысль о том, что поджог тысячи акров полей с почти созревшим урожаем может быть просто символом, пугала ничуть не меньше, чем нашествие кобальтовых.
– Это означает, что мы никогда не сдаемся, – объяснила леди Шелс, вытирая лицо девочки тыльной стороной перчатки. – Что мы скорее уничтожим свою страну, чем отдадим ее врагам. Пусть эти бандиты захватят нашу землю, но больше они ничего не получат. Все, что мы создали своим трудом, принадлежит только нам. Понятно?
Сори стиснула дрожащей рукой ножны клинка и отрицательно покачала головой.
– Сейчас поймешь.
Теперь голос матери прозвучал устало – еще одна пугающая перемена в ее характере.
– Я ведь рассказывала тебе, что они предложили нам сдаться? Проще было бы согласиться на все их условия. И тогда нам самим, нашим друзьям и подданным ничего бы не угрожало. Но это тоже будет символ, дурной символ. С его помощью враги еще больше возвысятся и еще сильнее унизят нас. Наше падение покажет нашим союзникам, всем жителям Звезды, что надежда не потеряна, что достойные люди должны бороться до конца и не отступать от своих принципов, что каким бы заманчивым ни казался другой путь, это будет неправильный путь. Теперь понятно?
– Наше падение… – Сори проглотила комок в горле, рыжеватое зарево на горизонте больше не казалось ей красивым. – Ты хочешь сказать…
Доспех матери снова сверкнул золотом в полутьме.
– Мы давно уже проиграли войну. Но даже у проигравшего всегда остается выбор: сдаться или продолжать борьбу без шансов на победу, просто потому, что правда на твоей стороне. А она действительно на нашей стороне, Сори, и пусть сегодня мы не сможем победить, но мы оставим другим надежду, что завтра все может измениться. Наша доблесть не умрет вместе с нами. Песни о героях минувшего потому и не забыты до сих пор, что настоящая доблесть проявляется тогда, когда победа кажется недостижимой, но ты продолжаешь бороться. Эту доблесть я и оставлю тебе в наследство, и ты должна сохранить ее, даже когда тебе страшно, когда ты сомневаешься в своих силах, когда кажется, что все потеряно. Мы не просто люди, Сори, мы символ. Все вместе и каждый из нас. И мы должны доказать, что это достойный символ.
Сори утешало лишь то, что взгляд матери был устремлен на пылающие поля, и поэтому леди Шелс не могла заметить слабость дочери. Обдумав смысл этого тягостного разговора, девочка спросила:
– Если мы собираемся сражаться, почему ты отсылаешь меня с Корбеном?
– Потому что нам нужен мученик, но только один. – Леди Шелс гордо вскинула голову и посмотрела на дочь так, что Сори наконец-то обо всем догадалась. – Когда мы спустимся вниз, я поведу людей в последнюю битву с кобальтовыми. Я встречу смерть на земле, политой потом многих поколений наших предков. А ты, дитя мое, отомстишь врагу за мою смерть. Ты поведешь в бой оставшихся в живых и не успокоишься до тех пор, пока не вернешь себе нашу землю. Пройдет время, и ты будешь управлять страной из этого замка, как управляла ею я, а до меня – моя мать, а еще раньше – ее отец. Ты должна жить так, чтобы стать символом торжествующей справедливости.
– Но зачем тебе умирать?! – Сори не заметила, как ее голос сорвался на крик. – Тебе приходилось сражаться и раньше, с теми же самыми кобальтовыми, и ты всегда… всегда…
– Возьми себя в руки, Сори! – одернула ее мать. – Все мы рано или поздно умрем; именно эта обреченность и отличает смертных от созданий Изначальной Тьмы. Ни один из тех, кто дышит сегодня, не сможет прожить два века, ни один смертный на всей Звезде, и все, что от них останется, – это символы для потомков. Я тоже смертная и поэтому погибну, сражаясь за то, во что верю. И когда настанет твой час, ты сделаешь то же самое. Сделаешь или нет?
– Да, сделаю. – Сори сморгнула последнюю слезинку, смело взглянула в горящие глаза матери и, хотя это было не совсем правдой, добавила: – Я все поняла.
– Вот и хорошо, – сказала мать, уводя девочку от парапета башни Юниуса. – Ты должна быть сильной, Индсорит, чтобы Кобальтовая королева со временем научилась бояться твоего имени. А теперь идем, я готова к последней схватке, твоя мать без трепета отправляется навстречу судьбе. Нам не суждено больше свидеться, дитя мое, так пусть наше прощание окажется достойным того, чтобы потомки сложили о нем песни.
Последние пламенные слова леди Шелс оставались с ее дочерью во всех испытаниях, что пришлось вынести девочке в последующие недели. Словно маяк, они освещали для юной Индсорит единственную спасительную дорогу в полной опасностей ночной мгле, когда она вместе с учителем фехтования убежала в Ведьмин лес и спряталась в заброшенной гробнице. Приспешники самозваной королевы отыскали их с Корбеном, но и после этого Индсорит продолжала верить словам матери, как темный народ верит проповедям Вороненой Цепи. Они с Корбеном сражались плечом к плечу, и учителя сразил удар боевого топора, но она не прекратила сопротивления, пока сама не оказалась на земле. Стыдясь, что ее захватили в плен живой, всего лишь с незначительными ранами, девочка на всем извилистом пути по Ведьмину лесу повторяла речь матери, словно молитву, словно покаяние в том, что не сумела стать достойным символом.
А потом девочку отвезли в Карилемин – трудовой лагерь, который так называемые имперцы соорудили среди выжженных полей к северу от Юниуса, и там Сори узнала, что клятвы матери так