Его пальцы оставляют горящие следы на моих запястьях — по крайней мере, так чувствуется… моя кожа очень чувствительна к его касаниям. Я объясняю это страхом, что Торн вызывает у меня.

— Это надо разрезать, — говорит он, и у меня создается ощущение, что Торн говорит не со мной, а с самим собой. Так или иначе, он встает и выходит из комнаты. Он возвращается с ножом в руке, который, должно быть, взял на кухне.

Он снова садится на кровать, и тот факт, что теперь у него в руке довольно-таки большой кухонный нож, делает ситуацию еще более напряженной.

Торн поддевает стяжку на запястьях лезвием, однако затем медлит. Когда он смотрит на меня, меня охватывает легкая дрожь. В этот момент все, что я считала в Торне рациональным и контролируемым, исчезает.

— Н-нет… — начинаю я заикаться еще до того, как Торн что-либо делает.

— Я не сделаю тебе больно, — шепчет он хрипло, и я цепенею от ужаса, когда он выпускает нож из своих рук и вместо того, чтобы освободить меня, стягивает простыню в сторону. Я по-прежнему связана, а Торн смотрит на мое обнаженное тело. Я слышу, как он резко втягивает в себя воздух… если бы я не знала лучше, то подумала бы, что он вдыхает мой запах — запах своей добычи.

Крупная рука ложится мне на живот, и я снова замираю. Но на краю сознания мелькает какое-то другое ощущение… Мое тело реагирует на прикосновение Торна. Кожу покалывает в месте, где лежит его рука, и между бедер разливаются теплые волны. Проклятье! Пожалуйста, пусть он этого не заметит — он, вероятно, истолкует это в качестве приглашения или, как минимум, согласие.

Вдруг Торн начинает наклоняться ко мне. Я сжимаю губы, поскольку боюсь, что он хочет снова поцеловать меня. Но вместо этого он берет один из моих сосков в рот и начинает легонько посасывать.

Я всхлипываю — от страха или от отчаяния, из-за того, как мое тело реагирует на его прикосновения. Сосок твердеет у него во рту, и Торн это чувствует. Он начинает покусывать его и берет в руку вторую грудь, мягко, но настойчиво, разминая ее. Пока он это делает, из его рта вырывается низкое урчание.

Наконец, он отпускает меня. Мои соски торчат вверх, твердые и покрасневшие. Торн смотрит на них… он очарован.

— Такое изящное тело… — хрипло шепчет он, и я слышу с трудом удерживаемое самообладание в его голосе. — Ты так хороша на вкус… интересно… — Рука, которая ранее лежала спокойно на моем животе, медленно движется ниже. И я сжимаюсь от страха, потому что знаю, куда она хочет.

— Пожалуйста… Торн… я не хочу…

Он переводит взгляд на меня, и его карие глаза пылают нечеловеческим желанием.

— Это не правда, Ларона. Ты просто слишком напугана, чтобы признать это.

— Пожалуйста, — начинаю рыдать я и чувствую, как по щекам катятся слезы.

Рука перемещается на мой лобок, палец медленно скользит между половыми губами, разводит их и ищет чувствительный клитор. Найдя его, слегка надавливает. Я сжимаю губы в тонкую линию… и, хотя я боюсь Торна, как монстра из самых страшных своих кошмаров, я не могу противиться искушению потереться об его палец. Боже… что со мной? Это не может быть правдой.

— Видишь, малышка, насколько мокрая твоя сладкая киска? Я легко могу засунуть палец в твою дырочку. И, держу пари, смогу сделать ее еще больше.

Прежде чем я успеваю издать хоть звук, Торн проталкивает палец глубоко в меня. Я закрываю глаза, оттого что оказываю ему так мало сопротивления… наоборот. Когда его палец погружается в меня, раздается явное хлюпанье. Я мокрая. Тут же Торн надавливает большим пальцем на мой клитор, и я не могу сдержать предательский стон.

В его глазах вспыхивает искра — Торн уловил мою недвусмысленную реакцию, и начинает трахать меня пальцем… медленно, но основательно.

— Такая милая киска… такая влажная и узкая… — шепчет он, и я улавливаю его тяжелое дыхание.

В свою очередь, я тоже обращаю внимание на гигантскую выпуклость в его штанах. Надеюсь, это всего лишь ткань брюк зрительно делает его таким огромным, но я опасаюсь худшего. Его колоссальные размеры, благодаря генетической модификации, конечно же, не обошли стороной и гениталии. Я взвешиваю свои шансы на выживание после изнасилования Торном. Я маленькая, — меньше, чем обычные женщины, — и даже у Трэйка изначально были трудности с проникновением, хотя он был не таким XXL-мужчиной, как Торн. С другой стороны, по-видимому, у доктора Барнер не было сомнений — в «Древе Жизни» меня полностью обследовали и признали пригодной.

— Куколка… — шепчет Торн, большим пальцем поигрывая вокруг моего клитора и слегка порхая над ним.

Я таращусь на него. Как он только что назвал меня?

«Сохраняй спокойствие. Так будет лучше для тебя, куколка…» — вспоминаются мне слова солдата в шаттле, прежде чем тот вытащил газовую бомбу. Я вспоминаю карие глаза, которые смотрели на меня. Глаза Торна!

— Ты! Это был ты… в шаттле, — восклицаю я.

В этот момент я забываю все предупреждения не провоцировать Бойца и начинаю извиваться под ним, пытаясь освободиться. Реакция мужчины молниеносна. Торн вытягивает руку и хватает меня за шею сзади. Хватка не болезненная, но крепкая.

— Да, — отвечает он без колебаний.

— Почему? — всхлипываю я, и из-за слез, текущих по моим щекам, хватка на шее становится мягче.

— Потому что хотел спасти тебя… от того, что они сделали бы с тобой, если бы не признали пригодной.

Я пристально смотрю на него. Что он имеет в виду? И тогда мне приходит на ум, что я не знаю, куда из шаттла увели моих подруг по несчастью. Сиру… или ту рыжую…

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, и мое дыхание замирает.

Торн сжимает губы и качает головой.

— Не важно. Ты здесь… со мной.

Он сумасшедший… он перепичканный гормонами монстр. Я не рискую вновь вывести его из себя, оказывая сопротивление, но позволяю себе плакать.

Торн прикладывает палец к моим губам, — тот самый палец, который только что был во мне, — и я чувствую свой собственный запах.

— Это не запах страха. Тебе страшно, я знаю, но ты хочешь меня гораздо больше, чем боишься.

— Ты ошибаешься, — шепчу я в отчаянии, добавив в голос как можно больше убедительности.

Торн не дает сбить себя с толку. Мышцы его шеи начинают подергиваться, я вижу, насколько он напряжен. Вдруг он хватается за нож. Мне хочется закричать, но его большая, грубая рука ложится на мой рот. А затем Торн разрезает мои оковы на руках и ногах.

Я свободна! Запястья начинают гореть, когда кровь приливает к пережатым до этого участкам кожи. Я хочу сесть, но Торн прижимает меня одним движением руки обратно к кровати.

— Я покажу тебе,