И этот купился.
— Веня! Слышь! Сюда иди!
— Чо?
— Иди, говорю, сюда. Тут тема.
Больше он не сказать, ни сделать ничего не успел.
Она ударила его носком туфли по подъему стопы — из всех сил, как только могла. И, пользуясь замешательством и болью — выскользнула из захвата. Георгий учил ее — не пытайся драться, все равно ничего не получится. Ошеломи или испугай противника — а потом либо беги, либо убивай.
А он даже не понял что произошло. Вот она — в его руках, вот — вспышка боли, неожиданная и страшная. А вот — ее нет. Просто нет — руки держат пустоту.
— А… с…а!
— Где она?!
— Не знаю,… уй, б…
Второй украинец с пистолетом начал осматриваться — но у него не было с собой фонарика — критическая ошибка.
А ей надо было к передней двери машины — пистолет у нее был под сидением. В этот момент — зазвонил телефон, лежащий в машине.
— Че там…
— Это в машине!
— Фары включи! Дорогу надо осветить!
Второй украинец сунулся за руль. Свет — высветил дорогу, свет был яркий и они от перепада света ослепли. На мгновение — но этого ей хватило. Она знала, где пистолет. Уронила его под ноги в последний момент, рассчитав, что не заметят — и правильно рассчитала. При внезапном нападении с двух сторон — она вряд ли бы успела.
— Вот она!
Поздно! Темноту разорвали вспышки выстрелов — и тот, кто ее держал, повалился у багажника как подрубленный.
Она перевернулась, перенося огонь на второго. Резко гавкнул Макаров — и тут же загрохотал Вальтер…
* * *Больно не было. Это было первое ее ранение, если не считать избиений много лет назад — и она не знала, как это бывает. Если ранение не тяжелое, то его обычно не чувствуешь, особенно если только что вышел победителем из схватки.
Она поднялась с земли… он учил ее — никогда не оставляй противника за спиной, если не уверена что он мертв. Надо проверить. Телефон в одной руке, а в другой — пистолет. Яркий, фотографический свет высветил лежащего на дороге у багажника мужика… в ярком свете кровь казалась почти черной… вся левая часть лица в крови. Готов?
Она прицелилась и выстрелила. Брызнула кровь, моментально поглощаемая сухой как порох землей. Теперь — точно готов.
Второй — у этого не было залито кровью лицо — она выстрелила дважды, пошатнувшись от резкой отдачи, но не выпустила из руки пистолет. Тоже готов. И она поняла, даже не проверяя документов — что это они. Менты, с которыми она была знакома лучше чем ей бы того хотелось. Особая порода людей… злобные как крысы, трусливые с сильными и наглые со слабыми…
Совсем не такие, как люди там… те, кто мог пригласить незнакомую и почти не владеющую испанским синьориту разделить с ними домашний обед… совсем не такие как Георгий — надежный, добрый и сильный. Эти — ничего не заслуживали кроме пули в лицо.
Убить плохого человека — это хорошо.
Прошлое, казалось надежно похороненное — возвращалось. На могильном холме без креста, проклятом и забытом — шевелилась земля, ее трясло то ли от холода, то ли от ненависти.
Оружие, средства выживания, документы, деньги, ключи, пища, вода….
Она обшарила карманы убитых, забрала все что могла — но когда попыталась разогнуться, поняла, что не может. Блузка была порвана, кровь медленно капала на землю, сбиваясь в сухие шарики.
Только сейчас — она вспомнила, что еще есть и молодой шейх… он явно не рассчитывал на такую ночь. Выпрямившись — свободной рукой, пришлось опереться о дверь машины — она обошла машину. Шейх — мог сто раз сбежать, у нее не было бы сил искать его в темноте — но он был здесь. Она высветила его мобильным телефоном и он то ли заскулил то ли заплакал. Его трясло от ужаса.
— Пожалуйста…
— Где у тебя аптечка…
Молодой шейх не ответил, его била крупная дрожь.
* * *Аптечку она не нашла. Как смогла, остановила кровь, сделав тампон из жгута, пришлось пользоваться подручными средствами. Когда она вернулась — шейх как раз набрался храбрости для попытки побега, несильным ударом по лицу она привела его к повиновению.
— Некуда бежать. Поможешь мне и останешься цел.
— Ты что, из МОССАДа?
МОССАД — внушал арабам суеверный ужас.
— Много болтаешь. Видишь, этих двоих? Ты сильный. Сбрось их с дороги. Нельзя их тут оставлять…
— Я…
Она навела на него пистолет. Светало, над морем — уже занималась заря.
— Быстро! Побежишь, выстрелю в ногу.
Шейх выполнил то, что она велела.
— Иди сюда — она сделала движение пистолетом.
Шейх подошел. От ужаса — он уже ничего не соображал.
— Лезь назад, в машину. Ложись на сидение. Накройся пледом, и молчи …
* * *Запасной вариант — вилла в пригородах. Она добралась до нее, как только над заливом Святого Георгия — окончательно взошло солнце.
Она нажала на клаксон: три — один — три. Ответа нет.
— Ну, давай же… — процедила она.
Три-один-три. Три-один-три.
Ворота распахнулись.
Внутри — вилла, типично арабский двор. Джип, еще один джип, неуместная здесь машина такси. Несколько мужчин — черные очки, бороды. У двоих автоматы. Похожи то ли на бойцов Хезбаллы, то ли на отряд боевиков наркомафии…
Она выбралась из-за руля Бентли. Мужчины смотрели на нее. Солнце — несмотря на то, что только что взошло — било наотмашь с типично ближневосточной яростью.
— Я от Ангела… — проговорила она, чувствуя, как путается сознание.
— Ты привезла?
— Да…
Голова закружилась, она пошатнулась, схватилась за дверцу. Мужчины бросились к ней.
— Эй, эй! Что с тобой?
— У нее кровь.
Голоса доносились как будто издалека…
— Несите ее в дом… Лена ее осмотрит.
Наступило благословенное забытье — кто-то выключил свет.
* * *— Я сделала все что могла. Обработала рану и вколола тебе кровезаменитель и антибиотик. Это должно помочь. Хорошо, что пуля прошла вскользь, но шутить с этим все равно нельзя. Песок, пот… недалеко и до заражения.
В отряде Кидон — ликвидаторов Моссада — был собственный медик, девушка. Худенькая, высокая, одного с ней возраста, с пышной гривой каштановых волос. Они говорили между собой на русском.
— Тебе надо отлежаться. Два — три дня. С огнестрельной раной нельзя передвигаться.
— Я должна покинуть страну. Меня будут искать.
Девушка нахмурилась, но кивнула.
— Хорошо. Вот еще антибиотик. Через шесть часов надо сделать еще один укол. Ты сможешь сделать укол сама?
— Да.
— Я дам тебе свою блузку. Она маловата, но должна налезть. И она темная, если проступит кровь, сильно видно не будет.
С трудом — она переоделась, встала с койки. Боль осталась, но была какой-то тянущей… как после вырванного зуба.
— Порядок? — типично израильское «беседер».
— Да.
Израильтянка шагнула вперед