Как же хорошо побывать в настоящей бане после долгого перерыва! Я, конечно, мылся в дороге. Особенно когда стояли лагерем возле кораблей в долине горячих источников. Но потом-то – две недели пути, когда торопились в Парду изо всех сил, и человеческих, и лошадиных.

Так что сейчас я просто блаженствую! Чистый, вымытый, в лёгком льняном костюме из просторных свободных шаровар и футболки без рукавов, я удобно расположился на диване комнаты отдыха с кружкой горячей ароматной натты в одной руке и пышной сладкой плюшкой, которая просто тает во рту, в другой. Благодать! Чувствую в себе этакую лёгкую истому. Мне это очень нравится. Так хорошо!.. А вот и мои дамы!

Открывается дверь, и на пороге появляется мама. В лёгком светлом халате до колен, с открытыми руками и вырезом на груди. Ну, не очень большим. У Мауры тот куда смелее… Она идёт второй. А это кто ещё с ними? Ооли?! Чистенькая, вкусно пахнущая цветами и чистой водой, с распущенными пепельными блестящими волосами, чуть не касающимися пола. В таком же откровенном халате, как и остальные. Да они что, с ума сошли? Мои тётеньки?! Саури – и без оков! С трудом удерживаюсь, чтобы не сорваться с места. Матушка и её наперсница устраиваются на диванчике напротив меня, так же тянутся к чайнику с наттой, а ушастенькая с любопытством осматривается вокруг, потом вдруг решительно опускает свой аккуратный задик возле меня. И мало того – поджимает ноги, натягивая на них короткие полы халатика и приваливается к моему боку. Счастливо вздыхает, потом ухватывает выпечку с блюда и аккуратно ест. Да что за…?! Я не верю своим глазам, но вот же она, рядышком. Её головка на моем плече, в руках – сладкая плюшка. И улыбка собственницы на тонком личике. Ничего не понимаю…

– Налей и мне, пожалуйста, милый…

Я узнаю этот голос. У саури что, мозги вывернулись набекрень от сидения в клетке?! Но руки помимо моей воли тянутся к начищенному чайнику, и я наполняю кружку напитком. Ооли осторожно берёт кружку, делает глоток на пробу, потом довольно вздыхает и снова принимается за плюшку. Потом бархатным голоском произносит:

– Вкусно! Спасибо…

– Что она сказала?

Матушка смотрит на меня с любопытством. Приходится перевести:

– Благодарит за угощение.

Доса Аруанн не менее счастливо, чем только что саури, улыбается в ответ девчонке:

– Не за что. Я рада, что ей понравилось.

Чисто на автомате перевожу для саури слова мамы. Та… краснеет… Да что происходит-то?! Небо упало на землю? Или солнце стало квадратным?! Матушка повернулась ко мне:

– Расскажи подробнее, как съездил.

– Нормально. Лучше, чем могло быть, но хуже, чем ожидал.

– Это как?

Мама не понимает моего юмора. Приходится пояснить:

– За один раз всё вывезти оказалось нереально. Взяли самое важное и то, что смогли погрузить. Многое из найденного настолько тяжело, что даже все вместе мы не смогли бы и пошевелить. Нужно больше людей, больше лошадей и механизмы, увеличивающие силу человека. Хотя бы блоки…

– Жаль. Очень жаль, – вздыхает матушка и задаёт новый вопрос: – А что ты вообще привёз? Я видела много одинаковых огромных сундуков…

– Контейнеров. Так они называются…

И я перечисляю, что находится в этих громадных кубах, которые мы с превеликим трудом затаскивали на сани. Неожиданно для себя я увлекаюсь, а матушка и Маура сидят, зачарованно приоткрыв рот, и с горящими глазами слушают мой рассказ. Даже о саури, привалившейся к моему боку, забыл. Машинально опускаю руку на её плечико, взъерошиваю пушистые волосы, в ответ – довольное урчание. Словно мурлычет большая кошка. Сытая и довольная…

– В общем, остальное вы видели. Сейчас сервы всё разгрузят, завтра приедет Вольха, заберёт инструменты. До своего отъезда хочу успеть сделать главные станки на мануфактуры. Ну а когда вернусь… – на моё лицо набегает зловещая ухмылка, – сочтусь с теми, кто меня так хорошо подставил…

Чувствую, как мягкая тёплая ладошка устраивается у меня на боку, скользнув под ткань моей рубашки. Какого… И тут соображаю, что это – саури. Саури?! Саури?!! Девчонка устроила свою головку у меня на коленях, сама спокойно вытянулась на диванчике, её ладошка мягко гладит мою кожу, а сам я ласкаю её шею под пушистыми, уже высохшими, удивительно приятными на ощупь волосами… Ооли ведёт себя так, словно мы очень близки друг другу, словно любовники или супруги… И тут матушка изрекает:

– Ты лучше скажи, чем провинилась твоя подруга на самом деле, Атти, что ты не можешь её простить?

– Что?!

Но тут вмешивается Маура:

– Сьере граф, я вижу, что вы… уже переспали с этой девушкой. Иначе бы она так не вела себя… По-хозяйски… С вами. У неё есть на вас права, потому что она… ваша любовница?

– Любовница?!

Эхом откликается мама, внимательно рассматривая прикрывшую от удовольствия свои громадные глазища саури рядом со мной. А та, словно почувствовав, что речь зашла о ней, вдруг вскидывает руку и… Неожиданно обнимает меня за шею, порывисто приподнимается и впивается в мои губы своими губами, и я чувствую, как её нежный язычок пробивается внутрь моего рта, и помимо своей воли отвечаю на её поцелуй… Который прерывает дружное «Ах!» со стороны дивана напротив… Этот возглас приводит меня в чувство, я отрываю ушастика от себя, но неожиданно мягко.

– Ты что делаешь?!

И – лукавая улыбка мне в ответ. Отворачиваюсь от неё к своим женщинам, чтобы оправдаться, но тут девушка просто обнимает меня, прильнув своей мягкой грудью так, что слова застревают в моём горле. И нежный голосок, шепчущий с придыханием так… многообещающе:

– Заявляю на тебя свои права.

– Что?!

– Ты будешь моим, хомо.

– Никогда!

– Посмотрим…

Саури разжимает объятия, потом вдруг снова целует, только в щёку, и опять тянется за очередной плюшкой. А я вижу, как доса Аруанн становится очень серьёзной:

– Атти, только не лги мне. Ты спал с ней, скажи честно.

Со всей мочи отрицательно мотаю головой. Саури внезапно спрашивает:

– Что спросила твоя мама?

– Спал ли я с тобой.

– Спал?!

И тут вся игра прекращается – Ооли показывает своё истинное обличье. На её личике появляется злобная гримаса, она отталкивает меня, затем выплёвывает:

– Червь! Как ты только мог подумать о том, что я, истинная…

Осекается. Но поздно. И матушка, и Маура понимают, что та их обманывала, притворяясь, и лица дам мрачнеют. Развожу руками:

– Ну, теперь убедились? Я посажу её в темницу. В подвале Башни…

Обе досы понимают, о чём идёт речь, и теперь