Тот снова снисходительно улыбнулся и покачал головой, то ли, осуждая его, то ли, соглашаясь с ним.
— Где вы служили, капитан?
— В особом отделе 37-ой армии, ранение получил при выходе из окружения.
— Выходит, у Андрея Андреевича Власова? Я хорошо знаком с ним. Мы вместе вступили в партию в 1930 году, а в 1929 году окончили Высшие армейские курсы «Выстрел». Затем наши пути разошлись: меня направили в Южный военный округ, а его, как я слышал, в Китай в качестве военного советника к Чан Кайши. Видимо, неплохо он там служил, если дослужился до командующего армии. Не каждому доверят подобную должность.
— Не берусь судить об этом, товарищ подполковник. Мне всего два раза удалось с ним переговорить за все эти годы: кто он, и кто я?
— Профессионально отвечаешь, капитан. Ты хорошо научился уходить от прямых вопросов.
Подполковник рассмеялся. Он что-то еще хотел спросить у Сорокина, но машина резко свернула влево и затормозила около свежевыкрашенного шлагбаума, который словно длинная худая рука пересекал дорогу. К машине подошел офицер в накинутой на шинель плащ-палатке.
— Комендантский патруль. Старший лейтенант Захаров. Документы, — монотонным голосом произнес он и взял в руки, протянутые шофером бумаги.
Что-то в действиях офицера не понравилось Сорокину. Может, что он вел себя как-то не естественно, может, его руки с отполированными ногтями. Сорокин машинально опустил руку в карман шинели, где у него лежал трофейный пистолет «Люггер». Офицер долго читал бумаги, тем самым вызвал недовольство и у подполковника. Тот открыл дверь автомашины и махнул офицеру, подзывая его к себе.
— Старший лейтенант, — сказал ему подполковник. — Вы что, плохо читаете? Я заместитель командира 4-ого механизированного корпуса подполковник Наумов. В чем дело, старший лейтенант?
Офицер взглянул на солдат, стоявших в стороне от машины. Сложив бумаги, он как бы нехотя направился к старшему командиру.
— Извините, товарищ подполковник. У меня приказ начальника особого отдела дивизии проверять все автомашины, направляющиеся в сторону станции. Немцы высадили десант, поэтому мы и проверяем всех. Товарищ подполковник, я попрошу вас выйти из автомашины и предоставить транспорт для тщательного осмотра.
— Вы, что не поняли, кто стоит перед вами? — с угрозой в голосе произнес Наумов. — Да я вас под трибунал отдам за подобные требования!
Солдаты, как по команде, вскинули автоматы и направили их на машину. Рука офицера скользнула под плащ-палатку, и тут же раздался выстрел. Наумов медленно осел на землю, а офицер, открыв дверь машины, направил на водителя пистолет. Сорокин, сидевший на заднем сиденье, выстрелил в лицо офицера. Старший лейтенант повалился в дорожное месиво. Открыв заднюю дверцу, Сорокин выскочил из машины и быстро упал на землю. Через секунду кузов вспорола автоматная очередь, затем вторая и третья. Водитель автомобиля был моментально убит. Его тело вывалилось из кабины.
— Не стрелять! — крикнул один из солдат, приняв на себя командование диверсионной группой. — Берем языка и быстро уходим!
Немецкие диверсанты с опаской приблизились к трупу подполковника.
— Кажется, готов, — произнес один из них и заглянул в открытую дверь автомашины, чтобы забрать полевую сумку подполковника, которая лежала на заднем сиденье.
Сорокин, укрывшись за деревом, выстрелил. Диверсант, громко вскрикнув и схватившись за живот, повалился на землю. Вторым выстрелом Александр расправился с диверсантом, который рылся в карманах Наумова. Третий диверсант неожиданно бросился бежать в сторону придорожных кустов. Он как лось с треском продирался через ветви густого кустарника, стараясь как можно дальше уйти от места стычки. Сорокин прицелился и плавно нажал на курок «Люггера»: пуля, срезав несколько ветвей, угодила диверсанту в спину и перебила позвоночник. Подняв с земли автомат, Александр направился к кричавшему от боли диверсанту, который, то приходил в себя, то снова терял сознание.
— Сколько вас? — спросил он раненого. — Говори, а то убью!
Он наступил сапогом ему на грудь и передернул затвор автомата.
— Одиннадцать, — произнес диверсант. — Христом, Богом прошу, помоги мне, не убивай.
— О Боге вспомнил? — спросил его Сорокин. — А, где ты раньше был? Где остальные?
— Они на станции: там, в тупике, стоят старые вагоны. В одном из них они и скрываются.
— Задача группы?
— Уничтожение командиров Красной Армии, диверсии на железнодорожном транспорте.
— Говори конкретно!
— Захват станции и железнодорожного моста и удержание этих объектов до подхода основных сил вермахта.
Сорокина отвлек от допроса треск кустов. Он увидел, что к нему бежит несколько красноармейцев.
— Стой! Руки вверх! — выкрикнул один из бойцов и направил ему в грудь штык винтовки.
Александр поднял руки и бросил на землю пистолет и автомат. Его повели к дороге, по которой в сторону станции двигалась колонна машин. Заметив расстрелянную штабную автомашину и трупы лежащих на земле бойцов и офицеров, колонна остановилась. Из автомобиля вышел старший лейтенант и подошел к лежавшему на земле Наумову. Заметив направляющихся к нему бойцов и офицера в расстегнутой шинели с высоко поднятыми руками, он достал из кобуры наган.
— Не стреляйте! — крикнул Сорокин. — Не стреляйте, мы свои!
Из кузова машины стали выпрыгивать солдаты, которые направили на них оружие.
— Стоять! — скомандовал офицер. — Оружие на землю!
Красноармейцы, конвоирующие Сорокина, положили на землю оружие и подняли руки. Через минуту за их спинами выросли солдаты.
— Кто такой? Откуда? — спросил Александра офицер. — Часть, соединение?
— Капитан Сорокин, сотрудник особого отдела 37-ой армии. Направляюсь после госпиталя в распоряжение особого отдела. Вон лежит раненый диверсант из полка «Бранденбург 800». Это они здесь устроили засаду и убили подполковника Наумова — заместителя командира 4-ого механизированного корпуса. А кто вы?
— Старший лейтенант инженерных войск. По приказу командования направляемся на станцию, — произнес офицер и с недоверием посмотрел на Сорокина. — Это вы их всех уложили?
— Я, — коротко ответил Сорокин. — Я ехал в машине с Наумовым.
— Здорово, — восхищенно произнес старший лейтенант. — И где вы так научились стрелять?
— На фронте, старший лейтенант. Жизнь научила.
Офицер вернул ему документы и предложил доехать вместе с ними. Оставив около тел убитых часовых, колона двинулась к железнодорожной станции.
* * *Сорокин сидел в помещении железнодорожной станции и пытался убедить коменданта в необходимости в проведения операции по уничтожению немецких парашютистов. Комендант, мужчина средних лет с двумя шпалами на черных петлицах, смотрел на него красными от бессонных ночей глазами и, как показалось Сорокину, плохо понимал, что требовал у него этот офицер из особого отдела.
— Товарищ майор! Если мы не уничтожим десант, то они ударят нам в спину в любую секунду. Дайте мне людей, и мы прочешем территорию станции.
— Погоди, капитан. У меня и без тебя хлопот хватает. Ты, не видишь, что здесь творится? Все кричат, чего-то требуют, угрожают трибуналом и оружием. Скажи мне, откуда я тебе найду людей? Все на ремонте подъездных путей после вчерашней бомбежки, не рожу же я их? Вся станция забита составами, и сейчас сам черт не разберет, что я должен делать