Александр вышел из кабинета главврача и присел на кушетку. Ждать пришлось недолго: из кабинета вышел капитан и направился к нему. Присев рядом, он сообщил ему о цели своего приезда в госпиталь.

— Сейчас у нас в Главке формируется специальная группа НКВД для борьбы с немецкими диверсантами. Мне поручено передать, что ты назначен командиром этого подразделения.

Это было столь неожиданно, что Сорокин немного растерялся. Заметив это, капитан ободряюще похлопал его по плечу.

— Готов воевать там, куда меня пошлют руководство НКВД и партия, — ответил Александр, стараясь встать с кушетки.

— Да ты сиди, сиди, Сорокин. Другого ответа я от тебя и не ожидал. Долечивайся, а в понедельник мы тебя ждем в Главке. Запомни, моя фамилия Громов. Итак, до понедельника.

Капитан встал и направился обратно в кабинет главврача. А Сорокин еще никак не мог понять, доволен ли он был этим назначением или нет. Проходя по коридору, он зашел в курилку, где среди группы раненых бойцов сидел Степан. Тот вскочил на ноги и попросил курящих солдат, немного потесниться, чтобы усадить его на лавочку.

— Ну и зачем тебя дергали к главному врачу? Надеюсь, они тебя не выписали из госпиталя?

— Пока не выписали, но в понедельник приказали приступить к службе. Кстати, вот посмотри…

Сорокин протянул руку и раскрыл ладонь, на которой лежала медаль. Она моментально пошла по рукам. Каждый хотел не только внимательно рассмотреть ее, но и приложить к своей груди.

— Поздравляем, Сорокин, — слышалось со всех сторон. — Ты теперь у нас большой человек, орденоносец.

Тогда, в 1941 году, вручение правительственных наград было большой редкостью, и многие солдаты еще ни разу не видели подобной медали.

— Слушай, Сорокин, — произнес Степан, — нужно обязательно обмыть награду. Ты посиди здесь, покури, а я мигом слетаю в одно место.

Вскоре он вернулся и, остановившись в дверях, махнул ему рукой. Александр загасил цигарку и направился вслед за ним. Они спустились в подвал и, пройдя лабиринтами, оказались в небольшой комнатке. В ней работал старик-плотник, который изготавливал гробы. В комнате пахло смолой и свежим деревом.

— Давай, доставай, тезка, — обратился Степан к плотнику. — Вот этот хороший человек сегодня получил медаль «За отвагу». Одно слово — герой.

Старик, кряхтя от напряжения, нагнулся и достал откуда-то из-за ящиков бутылку с мутной жидкостью. Разлив по кружкам самогон, он посмотрел на Степана.

— Ну что, мужики, вздрогнем, — произнес он. — Чтобы на нас не надели в ближайшее время вот такие деревянные саваны. Чтобы жили мы до глубокой старости назло всяким там фашистам.

Они стукнулись кружками, и выпили вонючую жидкость. Закуски ни у кого не оказалось и они, достав из карманов кисеты с табаком, быстро скрутили цигарки и закурили. Поблагодарив товарищей за угощение, Сорокин направился в палату.

* * *

Генерал-майор Андрей Андреевич Власов, несмотря на внешнее спокойствие, был сильно взволнован. Он сидел в приемной Сталина и гадал, что его ожидает за дверью кабинета верховного главнокомандующего. Он то и дело бросал взгляд на секретаря, сидевшего за столом, но тот молчал. Генерал взглянул на часы: он около двух часов уже находился в приемной. Наконец, на столе секретаря зазвонил телефон. Тот встал по стойке смирно и снял трубку.

— Да, товарищ Сталин, ждет… — коротко отвечал секретарь, бросая взгляд на окаменевшее лицо Власова.

Положив трубку, он подошел к двери и открыл ее.

— Товарищ Сталин ждет вас, — произнес он, пропуская генерала в кабинет. — Проходите, пожалуйста.

— Здравствуйте, товарищ Власов, — с небольшим грузинским акцентом произнес верховный главнокомандующий, сидя за столом. — Как ваше здоровье? Мне здесь докладывали, что вы заболели во время выхода из окружения. Насколько я знаю, у вас было что-то с ушами?

Власов был в шоке. Ему не верилось, что сам товарищ Сталин знает, что у него было воспаление среднего уха.

— Спасибо, товарищ Сталин, я здоров и готов выполнить любое поручение партии и нашего правительства.

— Другого ответа я от вас и не ожидал. Скажу честно, я за вами наблюдаю уже давно, с момента назначения вас на должность командира стрелковой дивизии. Вы хорошо там поработали. Сделать из отстающей дивизии лучшую часть в РККА может не каждый. Да и 37-ой армией вы командовали вполне уверенно и грамотно.

Власов слушал молча, он не знал, как себя вести с этим человеком. Он не только уважал его, но и боялся. По воле Сталина люди взлетали по карьерной лестнице или бесследно исчезали навсегда. Сейчас, слушая Верховного главнокомандующего, он боялся только одного, что тот вдруг вспомнит о его дружбу с Блюхером.

«Если вспомнит, значит, это конец», — решил он про себя.

Сталин достал из коробки папиросу «Герцеговина Флор» и, размяв ее, высыпал табак в трубку. Он раскурил ее.

— Как чувствует себя ваша супруга? — поинтересовался он у Власова. — Надеюсь, она здорова? Я имею в виду здоровье вашей второй супруги Агнессы Павловны?

Генерал покраснел, словно, был застигнут за чем-то плохим. Дело в том, что он разошелся со своей прежней супругой Анной Михайловной и совсем недавно зарегистрировал новый брак.

— Спасибо, товарищ Сталин, у нее все хорошо.

— Тогда перейдем к делу, Андрей Андреевич. Вы не стойте, присаживайтесь. У нас с вами будет серьезный разговор.

Власов присел на стул и посмотрел на вождя. Тот выпустил клуб дыма и, разогнав его рукой, задал вопрос:

— Как вы смотрите на то, чтобы возглавить новую армию? Вчера мы на Комитете обороны приняли решение о формировании новой 20-ой армии. Я почему-то сразу подумал о вас. Вы знаете, что немцы под Москвой, и мне нужны полководцы, которые умеют воевать с врагом, держа удар.

Он сделал паузу и посмотрел на генерала. Тот сидел и не спускал глаз с хозяина кабинета.

— Не буду скрывать, что мнения членов Комитета обороны были разные, в том числе и диаметрально противоположные, но я смог убедить их в вашем назначении. Я знал, что у вас столько врагов.

Он замолчал и стал выбивать остатки табака в стоявшую на столе пепельницу. Закончив это делать, он посмотрел на Власова, ожидая от него ответа.

— Я не знаю, что ответить, товарищ Сталин, — произнес генерал. — Могу сказать лишь одно: спасибо. Я сделаю все, чтобы оправдать ваше доверие, а враги…

— Хорошо, я понял вас, Андрей Андреевич. Будем считать, что вы получили назначение на должность командующего 20-ой армии. Можете идти, товарищ Власов.

Андрей Андреевич встал со стула и направился к двери. Ему было трудно идти, ноги стали, какими деревянными и не хотели слушаться. Выйдя из кабинета, он облегченно вздохнул.

— Товарищ генерал, получите, пожалуйста, приказ о вашем назначении, — произнес секретарь и протянул ему лист бумаги за подписью Сталина и Тимошенко.

Власов молча взял его и поспешил на улицу.

* * *

Сорокин, прихрамывая на правую ногу, шел по московской улице, посматривая на нумерацию домов. Он уже около недели