Ни английская политическая полиция, несмотря на весь свой многовековой опыт, ни историки последующих времен так и не смогли выяснить, существовал ли в действительности такой человек, Нед Лудд. Вообще-то историки откопали паренька с таким именем, работавшего на ткацкой фабрике и во время бунта первым разбившего «широкую» раму. Вот только паренек этот был слабоумным и никак не подходил на роль вожака сильного, разветвленного подполья. А касательно такого и у полиции, и у историков сложилось стойкое убеждение, что за движением луддитов (как бунтовщики стали себя называть) несомненно стоял некий «руководящий центр» – выступления луддитов никак не походили на разрозненные эксцессы, ясно было, что луддитами кто-то умело руководит – очень уж быстро они стали реальной силой в промышленных графствах Ноттингемпшир, Йоркшир и Ланкашир, очень уж быстро, словно по невидимому и неслышимому сигналу тревоги собрались большие отряды бунтовщиков, причем дисциплинированных и часто хорошо вооруженных, отправлявшихся громить фабрики. Применялась поистине партизанская тактика: собравшись среди ночи и зачернив лица сажей, луддиты врывались на заранее намеченную фабрику, быстро ломали и сжигали станки и растворялись в ночи.
Кроме того, у луддитов была своя контрразведка, отлаженная и действовавшая вполне успешно: большинство стукачей, засылавшихся полицией к луддитам, разоблачались очень быстро. Как и провокаторы, чьей задачей было навести луддитов на фабрику-ловушку, где их уже ждал крупный отряд солдат. Так что сильная организация безусловно была, но никаких ее следов, не говоря уж об именах руководителей, ни полиции, ни историкам отыскать так и не удалось.
(Чуточку о версиях экзотических. Некоторые историки полагают, что свое название луддиты позаимствовали у древнего короля Лудда, который еще до появления на Туманном Альбионе римлян захватил тогдашний Лондон и переименовал его в Лудгейт. Однако это не более чем предположения, причем крайне сомнительные: король Лудд – персонаж насквозь легендарный, вроде французского «доброго короля Дагобера», известный лишь по преданиям. Никаких станков он крушить не мог – в доримские времена их просто не существовало, так что вряд ли луддиты воспользовались бы его именем.)
Интересно, что луддиты уверяли, что они не бунтовщики, а действуют строго в рамках закона. И ссылались при этом на хартию Карла Второго, которой тот уполномочил ткацкое предприятие «Фреймуорк ниттерс компани» тщательно осматривать всю готовую продукцию и все, что не соответствовало тогдашним стандартам, уничтожать – этакое ОТК семнадцатого века. На этом основании луддиты и утверждали, что продукция «широких» рам как раз и является «нестандартом», и они, уничтожая его и производящие его станки, лишь следуют предписаниям королевской хартии – как частенько с английскими законами случается, до сих пор не отмененной. Однако судьи с этим не согласились и такую трактовку хартии решительно отвергли…
И закрутили гайки так, что из-под них со скрипом поползла металлическая стружка – другими словами, применили жесткие наказания. В том же 1811 г. за порчу фабричного оборудования предусматривалась ссылка в каторжные работы в Австралию на срок до 14 лет (именно так поступили в марте 1811 г. с семью ноттингемскими луддитами). Однако парламенту и это показалось слишком мягким, и он особым указом ужесточил наказание до смертной казни. Палату общин этот указ проскочил, что называется, по маслу, а вот в палате лордов против него неожиданно выступил известный поэт и великолепный оратор лорд Байрон: «Осознаем ли мы свои обязанности по отношению к толпе? Ведь кто, как не толпа, гнет спину на наших полях, трудится в наших домах, служит в наших армии и флоте? Они дали нам возможность бросить вызов всему миру, однако, доведенные до отчаяния бедственным положением и пренебрежительным отношением к их нуждам, они же могут бросить вызов вам самим… я их видел – изможденных от постоянного недоедания и замкнувшихся в себе от беспросветного отчаяния, – когда их поставят перед судом за нарушение этого нового закона?»
Красноречие Байрона пропало даром – новый закон утвердила и палата лордов. Однако луддитов не пугала и виселица – налеты на фабрики продолжались. Чаще всего луддиты пользовались специально для этого изобретенным тяжелым кузнечным молотом. В отличие от членов хорошо законспирированного «центра» изобретатель истории известен – Энох Джеймс. В его честь луддиты прозвали этот молот «верзилой Энохом», а в такт взмахам скандировали:
Великий, смелый, гордыйВперед зовет нас Энох.И вздрагивают горыОт наших взмахов гневных.Понемногу разворачивалась чуть ли не гражданская война с жертвами с обеих сторон. По подсчетам некоторых историков, против луддитов в 1811–1813 гг. было направлено больше войск, чем действовало тогда в Европе против Наполеона. Это дает хорошее представление о размахе луддитского движения. Привлекли и изрядное число так называемых «специальных констеблей». Набирались они из «благонамеренных граждан», в полиции не служили, но приносили особую присягу и в случае народных волнений привлекались в помощь полиции. На многих перекрестках больших дорог стояли не только солдаты, но и пушки – чтобы луддиты в разных графствах не могли общаться друг с другом. Шли самые настоящие бои. Многие хозяева баррикадировали свои фабрики, превращая их в сущие маленькие крепости, и оставляли там на ночь всех, кого могли: солдат, приказчиков, мастеров.
Некий мистер Бертон из города Мидлтон, защищая свои станки, собственноручно убил пять луддитов, за что их товарищи по борьбе сожгли его дом, а самого пытались убить, но покушение не удалось. Другой фабрикант, Хорофолл, с помощью бог весть каких связей раздобыв пушку армейского образца, поставил ее во дворе фабрики, пробив амбразуру в стене. Не помогло – Хорофолла вскоре убили…
Уильям Аркрайт, узнав, что и на его фабрику готовится нападение, приготовился защищаться не на шутку: во дворе расположилось подразделение солдат регулярной армии, на лестницах и в переходах разбросали шипы-колючки, такие, как в прошлых войнах использовались против конницы и пехоты врага, а на крыше в лучших традициях Средневековья поместили опрокидывающийся чан с кипящей смолой.
Луддиты нагрянули отрядом примерно в 150 человек. У них тоже нашлись мушкеты, и сначала около 20 минут между ними и защитниками фабрики шла ожесточенная ружейная перестрелка. Потом луддиты, разбив ворота топорами и «верзилами Эноха», ворвались во двор, но были встречены плотным огнем и отступили, потеряв немало товарищей убитыми и ранеными. Говорили потом, что Аркрайт подошел к двум смертельно раненным луддитам и обещал им еды и врачей, если они назовут имена своих вожаков. Те отказались и вскоре умерли. Вероятнее всего, это все же красивая легенда, из тех, что призваны воодушевлять мятежников. Между прочим, один из солдат отказался стрелять в нападавших, за что был приговорен к 300 ударам девятихвосткой (Аркрайт