Зашуршали ветви, на поляне появился отсутствовавший дикарь — с небольшим сосудом, сделанным из тыквы, пес знает, где туземец его раздобыл, — тут же направился к пленникам, молча протянул сосуд и застыл в позе дающего, ожидая, когда же его дар примут. Сварог осторожно понюхал содержимое. Травой воняет. Похоже, вода. Из той поганой речки, небось, набрал. Вместе с брюшным тифом и прочими хворями, земной и таларской наукам не известными... Хотя нет, не из речки — иначе зачерпнул бы, когда переходили. Сварог капнул себе на ладонь. Прозрачная. Должно быть, гонец смотался на родник, там и набрал. А почему бы и нет? Накормили, теперь пора напоить... Или отравить. Хотя последнее вряд ли — неужели их тащили через пол-леса, чтобы отравить на первом же привале? А с другой стороны, кто их разберет, лесных братьев...

Пить хотелось еще во время перехода, а после жевания коричневой массы захотелось еще больше, и сомнения «пить или не пить» носили скорее обрядовый характер. Опять же: можно было сотворить воду магическим способом, но... Как на отказ от угощения посмотрят хозяева леса? Не хотелось ссориться в первые часы контакта... В общем, Сварог настороженно посмотрел, как равнодушно пьют из рук гонца связанные аборигены (а те, по идее, должны понимать: травить их собираются или просто напоить.., хотя...), затем прислушался к собственным сигнализаторам яда и опасности, ничего не услышал, а потому вздохнул, принял сосуд и сделал два глотка. Яда нет, зато есть болотный привкус. Он вернул посуду владельцу, ведь и аборигены должны были промочить рот. Однако абориген принимать сосуд обратно отказался. Стоял, опустив руки по швам, и чего-то ждал.

Тогда Сварог поставил тыкву на землю. Дикарь наклонился, взял сосуд в руки и вновь протянул Сварогу. Хочет, что ли, чтобы допил до конца? Закон лесного гостеприимства, етить его...

В общем, на троих добили сосудик до дна, вернули пустым. И этот туземец, и его собратья наблюдали за происходящим неподвижными взглядами, и ничто не отражалось на их лицах. Вот поди догадайся, что творится в их головах, какие мысли там ползают. Или ничего не ползает, а наличествует там полная пустота, первобытный вакуум?..

Стало светлее — сквозь плотную листву пробилось-таки солнце, и колонны белого света, пав с неба, уперлись в сырую почву, укрытую ползучими стеблями. Непрерывно капающая с листьев влага в солнечных лучах превратилась в сверкающие алмазики. Было красиво. Между кочек и папоротников стелился белесый туман.

— Вы как хотите, а я с места не сдвинусь минимум еще час, — негромко сказал Сварог, непонятно к кому обращаясь и разглядывая бриллиантовый дождь сквозь прищуренные веки. — Не знаю, как вы, а я устал. Элементарно устал. И ноги натер...

Солнечное сияние, струящееся сверху, становилось все ярче... Бли-ин, да какое, к чертям, солнечное! Нет и не может быть такого неестественного, такого иссиня-белого солнечного света. Или в этом мире подобное в порядке вещей?! Мигом вспомнились фильмы о пришельцах и прочей фантастической мути — подобный огонь там исходит исключительно от летающих тарелок, алчных до человечинки...

Сварог ошарашенно огляделся.

Время остановилось. Капли-бриллианты застыли в пылающем воздухе, повисли мерцающей паутиной, тишина черной ватой окутала мозг. Ни шороха, ни движения вокруг... И еще: что-то произошло с его глазами. Или с оптическими свойствами самого воздуха. Сварог смотрел на мир как сквозь аквариум. То, что находилось непосредственно перед ним, имело четкие, даже слишком четкие очертания; проступали малейшие детали предметов, и Сварог с необъяснимым ужасом понял, что при должном напряжении глаз он сможет разглядеть чуть ли не молекулярную их, предметов, структуру... Но чем дальше к границам поля видимости, тем расплывчатое становилось окружающее, тем причудливее изгибались его, окружающего, формы... И что-то находилось там, за периферией зрения, некое существо — или существа? Оно наблюдало за Сварогом (или они наблюдали?), все время оставаясь как бы «за кадром», и отступало, когда Сварог переводил взгляд, чтобы посмотреть на него; оно не было злым или добрым, оно было просто другим — оно выжидало, терпеливо готовилось к моменту, когда можно будет выступить вперед... И это был отнюдь не наблюдатель с демонского судилища — отчего-то Сварог был в этом уверен. И это не было порождением колдовства — если, конечно, «третий глаз» не блокировался посредством постороннего вмешательства...

Сварог закрыл глаза и помотал головой. «Так, спокойно, — подумал. — Наркотик, это к бабке не ходи. Просто наркотик, галлюциноген, ни магии, ни заклинаний... Ай-ай-ай, все-таки опоили нас какой-то дрянью, „шоколады“ фиговы...» Мысли текли вяло и густо, как варенье из банки. Главное было — не поднимать веки, ни в коем случае, чтобы вновь не погрязнуть в иллюзии.

«Да что ж это делается, а?! — подумал он краешком сознания. — На Димерее — первым делом накачали отравленным вином, в этом мире — тоже сразу стараются мозги набекрень повернуть. Стареем, майор, стареем, на одни грабли наступаем...»

— Эй... — позвал он севшим голосом.

Молчание в ответ.

Он открыл глаза.

И оказалось, что действие наркотика закончилось — так же быстро, как наступило. Наваждение исчезло. Нереальный свет тоже исчез, вместе с каплями-бриллиантиками. Сварог снова находился на давешней лужайке, и со зрением все было нормально. Напротив глиняными истуканами застыли на корточках папуасы со своим предводителем, сидящим чуть впереди, в центре поляны, — который первым вышел навстречу чужеземцу, а потом, гад, напоил хрен знает чем. Тусклый, но, несомненно, солнечный свет с трудом продирался сквозь листву, в ветвях, как обычно, орали обезьяны и попугаи... Мир, короче, вновь встал к глюкам задом, а к реальности передом.

Но тут же выяснилось, что мир повернулся к действительности не целиком.

Волна холодного, липкого ужаса захлестнула Сварога с головой, и он вскочил на ноги. Точнее, попытался вскочить — но ничего из этого не получилось: ноги, да и все тело ему не повиновались. Он перестал быть хозяином самому себе.., и более того: всем телом завладел кто-то другой! Словно кто-то вселился в его тело.