– А вот тебя я и искал! Пора сбросить балласт.
К своему облегчению, Джереми обнаружил в туалете смятый рулон туалетной бумаги. Он поблагодарил про себя деда за то, что тот не был правоверным мусульманином, или как они там себя величают в своих пустынях, подтирая задницы мокрой ладонью. Он был против войн и неоправданного насилия, полагая, что каждое вмешательство властей США в тот или иной конфликт в мире – не более чем ширма, за которой прячут от внимания народа просевшую экономику и внутренние проблемы, однако весьма порадовался, когда Америка надрала зад Садаму.
Справив свои дела, Джереми вновь оглядел двор и дом. Что-то изменилось, но он не мог понять, что именно. Затем его взгляд остановился на виноградной лозе. За то время, которое он потратил на измышления и избавление организма от лишнего, на высохшем растении появилось заметно больше зелени. Если до этого лишь пара листиков доказывала жизнь лозы, то теперь на стене зеленело штук двадцать.
«Хоть и пасмурно, но я, видимо, перегрелся.»
Зайдя в дом, он попробовал включить свет, но электричество отсутствовало, и это было ожидаемо. В шкафчике на кухне он нашёл коробок охотничьих спичек и целый арсенал восковых свечей. Удовлетворив любопытство, Джереми почувствовал внезапную усталость. Долгая дорога всё-таки подействовала на него. Пройдя в спальню, он рухнул на удивление аккуратно заправленную постель, сбросил свои туфли и почти мгновенно вырубился.
– Глупая тварь! – его кулак вновь взмыл над распухшим лицом молодой женщины. Та сквозь рыдания продолжала умолять его отпустить её, едва шевеля разбитыми губами. Это злило его ещё больше, и он с силой ударил её в глаз. Девушка взвизгнула и потеряла сознание.
– Чтоб ты сдохла, мразь! – он отпустил её волосы, и голова девушки с глухим стуком упала на дощатый пол.
Взявшись за тонкие лодыжки, он потащил её на задний двор, вновь заметив про себя пленяющую стройность своей гостьи. Если бы его агрегат не пришёл в негодность с возрастом, он тогда бы вдоволь наигрался с этой девкой.
– Отработал бы все твои дырочки, шкура, да так, как ещё никто тебя не имел. – он стёр показавшуюся на губах слюну тыльной стороной ладони. Ему хотелось её, очень, но то, что он не мог, приводило его в бешенство.
Он выволок бессознательное тело на улицу и осмотрел стену дома. Прекрасные трезубцы листьев лозы налились красным, придав потрясающий вид осточертевшему ему жилищу.
– В этот раз она не сбежит, нет-нет, мэм! Лишь один раз я позволил ей это. – он вновь посмотрел на начинавшую приходить в себя девушку. – Но потом ни разу, и этот раз не позволю. Слышишь меня, тварь?! – он со всей силы пнул распростёртое тело по рёбрам.
Джереми резко сел в постели. Он взмок насквозь от холодного пота. Его трясло от мерзостного ощущения внутри, словно что-то крайне отвратительное нагадило ему в душу.
Он вскочил и выбежал на улицу, исторгнув из себя свой скудный завтрак. Он не припоминал, чтобы когда-нибудь ощущал себя так скверно. Даже в то утро после своей первой пьянки до беспамятства, когда ему было двенадцать. Тогда только его тело страдало, но сейчас ему хотелось вытошнить душу, настолько грязной она ему казалась.
«Что это за дрянь мне приснилась?!»
Никогда ещё Джереми не видел подобных снов. Он не был сторонником насилия, от слова вообще. Даже в детстве предпочитал стерпеть тумаки, чем лезть в драку. Ему не нравились черепашки-ниндзя, бэтмены и им подобные, решающие проблемы с помощью кулаков и оружия. Ему нравились некоторые старые мультфильмы Уолта Диснея, вроде того, где оленёнок в лесу жил. А кулаков ему дома хватало. Как и его матери.
«Спасибо, папаша.»
Но сам он никогда, ни разу, ни в мыслях, ни на деле не поднимал своей руки на женщину.
«Тогда откуда взялась эта дрянь в моей голове?»
Решив про себя, что всё-таки перегрелся по дороге сюда, заодно вытошнив последние остатки содержимого желудка, он неверной походкой отправился внутрь дома, поискать питьевой воды. Жажда была мучительная. Не найдя ни единой канистры с водой или бутылки не с прокисшим пивом, Джереми вспомнил, что видел за домом справа крытый колодец. Если ему повезёт, то воды у него будет вдоволь. Слегка поёжившись, он вышел на задний двор.
Внезапная слабость подкосила ноги, ладони моментально вспотели, он снова почувствовал, как ноют костяшки после нанесения побоев той несчастной во сне, словно сделал это сам и наяву.
«Какого чёрта?!» – Джереми действительно был сбит с толку и даже напуган.
Взяв себя в руки, он направился к колодцу. Тот был накрыт сверху тонким железным листом, укрывавшим несколько широких досок. Сдвинув лист и отбросив одну доску, он заглянул внутрь. Как и ожидалось, там была беспросветная тьма, потому оставалось лишь гадать, имелась вода на его дне или нет.
– И чем же ты доставал воду, старый хрен?
Вспомнив про старый сарай, Джереми решил поискать внутри него ведро с верёвкой, или что там ещё было подходящего. Он уже почти вошёл внутрь, когда глянул на стену дома. Лоза ожила настолько, что уже и нельзя было подумать о её увядании. Зелёным ковром она застилала стену, кое-где всё ещё зияя пустотами и сухими усиками.
«Я так долго спал?» – он не был специалистом в области растениеводства, да и в какой-либо области вообще, но полагал, что такое поведение лозы не является нормальным.
Зайдя в сарай, Джереми обнаружил несколько оцинкованных вёдер и один эмалированный таз, в пригодном к использованию состоянии. Вытряхнув из них скопившиеся песок, пыль и мусор, он вытащил их на улицу, как вдруг закрапал дождь. Он этому порадовался, ведь теперь не придётся ломать голову, где взять верёвку для колодца. Пока что.
Расставив вёдра и таз так, чтобы они собирали воду, Джереми поспешил к дому и успел зайти в тот самый момент, когда редкий дождик превратился в сплошную стену воды. В Неваде дожди тоже сражались, нещадно и мощно лупя по сухой земле.
Постояв какое-то время, наблюдая за стихией, он ушёл внутрь дома, чтобы взять чашку. Слава богу, её он нашёл тут же – металлическая, покрытая белой эмалью, отбитой на ручке. Он выставил её на улицу, держа на вытянутой руке, слушая и чувствуя, как капли колотят кружку, заполняя понемногу водой. Набрав на пару глотков, он опустошил её, затем поставил на пень, зачем-то стоявший рядом с дверью.
В такую погоду в город не стоит ехать. Лучше обождать, когда ливень стихнет. Ему уже было легче, мерзкое послевкусие кошмара уже почти оставило его. Он почесал подбородок, размышляя над тем, чем заняться. В итоге мысль забыться сном его