… Грохнула дверь. Крупно вздрогнувшая девушка осмелилась поднять голову. Темные тени в комнате остались недвижимы, точно изваяния. Но тот, кто из темного коридора шагнул в освещенное факелом световое пятно при входе, двигался решительно и быстро.

Высокий и широкоплечий, как большинство романов, Инквизитор с видимой легкостью носил сплошную кирасу из благородного посеребренного стоика – благодаря ремеслу отца Бьенка хорошо различала металлы. Такой доспех мог отразить даже магию средней силы, особенно если его благословить именем Светлого. Засмотревшись на броню пришлого, дочь кузнеца даже ненадолго забыла о страхе и не сразу подняла глаза на его лицо. А подняв – испугалась снова.

Блеклые глаза посланника Святейшего глядели на нее с присущей имперцам деловитой жестокостью. Отчего-то девушке подумалось - что бы ни случилось дальше, эти глаза она не забудет. И взгляд узнает из тысячи.

Взгляд бессердечный и беспощадный.

Тем временем Инквизитор сел за стол напротив нее. Взявшись обеими руками, он снял гребнистый шлем, явив взгляду Бьенки копну нестриженных волос – курчавых и черных, как у всех из его народа. С одной стороны кожа головы романа была иссечена словно когтями неведомого зверя – четыре длинных шрама уходили от основания щеки куда-то в волосы. Несмотря на этот изъян, облик Инквизитора можно было счесть красивым, если бы не выражение пренебрежительного превосходства, которое не сходило с его лица. Сидя теперь напротив него, Бьенка ощущала опасность – всем своим естеством. Не было похоже, чтобы посланник Святейшего сомневался в ее вине. В чем бы она ни заключалась.

- Итак, ты видела ведьму.

Голос Инквизитора оказался неожиданно приятным. Выражение его лица и глаз не изменилось, но тон был на удивление дружелюбен. Бьенка несмело подняла взгляд.

- Видела, да… Ваша… милость.

Роман подался вперед, кладя локти на стол. При его движении слышался скрип ременных стяжек доспеха.

- Расскажи еще раз, как это было, - потребовал он.

Дочь кузнеца опустила голову. Теперь она глядела на руки Инквизитора, которые лежали на столе. В его кожаные наручи были вставлены металлические пластины – затем, должно быть, чтобы посланник Святейшего мог отбивать удары меча просто рукой. По всей видимости, имперец был очень силен. Сбитые костяшки его пальцев говорили о частых кулачных боях, а мозоли на руках отличались от тех, которые носил ее отец. Такие никогда не могли появиться от тяжелой работы. Только от частого трения о кожу или металл оружия в ладони.

- Слушаю тебя.

Тон дознавателя был холоден. В нем не сквозило ни единой нотки нетерпения, но отчего-то Бьенку он испугал больше прежнего. Она закусила губу.

- Я… это… случилось почти две седмицы назад. Третьего дня был сильный дождь, а потом сразу – сильное тепло. Ну, у нас все знают, такое вот - к грибам. По обычности за грибками ходим с братом. Чтоб чего не вышло… Но Бертолф тогда заболел, и я… то есть, пошла одна.

Она обняла себя за плечи.

- Батюшка мой… большой охотник до жаренных мокрушек. Только их и… ну, кушает. А мокрушек как раз не было! Я обошла всю рощу – мне попадались и полянки, и птички, и подкорники. Мокрушек... не было ни одного. Я знаю, батюшка первым делом спрашивает, когда мы возвращаемся с грибами – мол, есть ли мокрушки. Они такие сладкие, в особенности если их жарить с сушеной приправой…

Инквизитор пристукнул надетым на палец железным перстнем по столу. Бьенка вздрогнула, оборвав себя на полуслове.

- До заката оставалось еще… ну, времени прилично, - сглотнув и перебирая пальцами по плечам, вновь заговорила она. Инквизитор смотрел, не отрываясь. Он ловил каждое движение ее губ, каждое подрагивание ресниц. Бьенка чувствовала его блеклый, изучающий взгляд, и никак не могла понять, отчего ей так страшно. Ведь она не была ни в чем виновата. – Мне подумалось ненадолго сбегать к заброшенной сторожке. Ее построили на границе рощи и этих… ну, восточных холмов. Конечно, к этим холмам ходить запрещено с тех пор, как… как через них прорвалась одна из тварей. Хотя раньше они, холмы то есть, считались непроходимыми. Но тварь прорвалась и сторожку бросили. Мол, опасно. Капитан Вилдэр… помнится, сделал сторожевой пост ближе к выходу из рощи. Говорил… ну, он батюшке говорил, не мне. Если, мол, твари снова начнут прорываться через холмы, этот пост они все равно не минуют. Ну, а к сторожке мы просто не ходим. Вдруг там окажется еще какая-то тварь. Но грибов там всегда очень много. И… я решила… как это говорят… рискнуть.

Роман чуть сдвинулся вперед. Бьенка бросила на него беспокойный взгляд.

- Я прошла через всю рощу и вышла к холмам. Из-за них уже видно… ну, эту… Прорву… если влезть на дерево. А мокрушки – их там завсегда пруд пруди. Вокруг этой самой сторожки, и за ней особенно.

Инквизитор потер лоб ладонью. Бьенка заторопилась.

- Уже… уже все. Я пошла к сторожке. Почти дошла и потом вдруг вижу – дым. Дым из трубы. Ну, в сторожке которая… А ведь, смекаю, туда давно никто не ходит.

В блеклых глазах посланника Святейшего впервые промелькнула тень интереса.

- Сперва мне подумалось – кто-то из наших. Я даже обрадовалась - счас, мол, окликну, и не так будет страшно. Жутковато там, конечно... Но потом… как какое-то… ну, это… предчувствие. Дай, думаю, посмотрю сперва - а кто там. Подкралась, значит, тихонько. Как пошныриха... И… и заглянула в окно.

Девушка опустила руки.

- Она была там. Ведьма. Развешивала что-то по стенам. Вокруг нее горели свечи. Много… и еще там были… кости. Большие кости! Ух, как я бежала! Я…

Бьенка не договорила, закусывая палец. Инквизитор переменил положение на скамье, разминая затекшую спину.

- Ты видела ее лицо?

Дочь кузнеца мотнула головой.

- Нет… твоя… ваша милость. Она… ну, была ко мне спиной. Я дожидаться не стала – бегом оттуда, дай Светлый ноги!

- А она заметила тебя?

Девушка задумалась.

- Не заметила, - после паузы, медленно проговорила она. – Я… ну, тихо хожу. Она не обернулась, когда я отходила от окна. Верное дело, господин.

Роман переглянулся с одним из своих людей, о которых Бьенка, занятая только его особой, успела подзабыть.

- Если это ведьма, она могла почувствовать чужое