— Вы священник?

Он едва улыбнулся кончиками губ, ответил:

— Карлик мог бы придумать что-нибудь оригинальнее. Всегда одно и то же. Советую не обращать внимания на его слова. Это ложь. — Его пронзительно голубые глаза гипнотизируют. Я поймал себя на том, что на несколько мгновений перестал дышать. — И я не священник. Пройдемте.

В горлу тут же пересохло.

— Куда?

— Да не волнуйтесь вы. Всё будет хорошо.

Однако от его слов веет скрытой угрозой. Я вдруг пожалел, что рядом нет людей.

— Ах, да! — театрально воскликнул незнакомец. — Я же забыл представиться. Совсем забегался тут. Меня зовут Кайном.

С этими словами он вытащил из внутреннего кармана плаща золотую карту, на которой сияет лишь одно слово: "модератор".

— Господин! — послышался голос карлика.

Мы оба повернули головы в сторону шума. Прихрамывая и звеня бубенчиками, Шут подбежал к нам и картинно упал на колени.

— Господин! А мы как раз к вам собирались.

Хмыкнув, Кайн спрятал карту и сказал:

— Если в следующий раз я узнаю, что ты опять торчал в таверне в очереди за халявным пивом вместо того, чтобы следить за новичком, обещаю: будешь встречать зэков на рудниках. — Он бросил взгляд на меня. Жесткие черты лица разгладились, в глазах заблестело радостное нетерпение. — Пройдемте. Здесь близко.

Кабинет на втором этаже единственного кирпичного здания в деревне оказался таким, каким я его представлял: высокие стены, большие окна, выходящие на центральную улицу. Также бросается в глаза мания хозяина к синему цвету. Синий ворсистый ковер на полу, синие гобелены, синие стены.

Моя улыбка тут же сползла, когда увидел в стеклянном шкафу коллекцию заспиртованных уродцев.

Кайн подошел к массивному дубовому столу, плюхнулся в широкое кресло с высокими спинками, украшенными драгоценными камнями.

— Присаживайтесь.

Он принялся разбирать бумаги.

Нервничая, я сел напротив него, чувствуя себя не в своей тарелке. Положил ладони на стол, однако тут же убрал, когда увидел, как резко контрастирует моя грязная кожа с чистой поверхностью стола.

— А Шут? — спросил я.

— Посидит в коридоре, это личный разговор.

Я кивнул, сказал:

— Вы как раз были мне нужны.

Отложив стопку листов, Кайн уставился на меня. Стул под ним скрипнул.

— Да неужели?

— Произошло какое-то недоразумение. Видите ли, я хочу выйти из игры. Вы даже представить не можете, через что мне пришлось пройти. Посмотрите! Я же выгляжу как оборванец.

— А что бы вы хотели?

— Я же сказал: покинуть игру. Я чувствую себя безликим, пустым! У меня нет детских воспоминаний, не помню, кто я такой! Мне осточертело бегать по лесам.

— Вы же сами заплатили за премиум аккаунт, — заметил Кайн, облокотился на спинку стула и, сцепив, положил руки на стол. Огромное золотое кольцо с красным бриллиантом на указательном пальце ярко блеснуло. — Или я ошибаюсь?

— Я не знаю! Вы попробуйте понять, в каком я оказался положении.

Некоторое время помолчав, Кайн сказал:

— Отправлю сегодня запрос на проверку ваших личных данных. Возможно, действительно произошла ошибка. Вы получите уведомление в ближайшие два дня. Договорились? Просто подождите два дня. А там решим.

Я кивнул.

— Спасибо…

— Пока не за что, — он взглянул на прозрачный шкаф, уставленный заспиртованным гомункулами. — Но я вас пригласил к себе по другому поводу.

Я нервно поерзал в кресле.

Массивная дверь кабинета справа от меня распахнулась, и внутрь вошли стражник в кольчужном доспехе с побитым парнем. Мне стоило огромных усилий узнать в закованном в кандалы узнике Ханшвана. На его скуле чернеет большой кровоподтек. Еще один красуется на нижней челюсти прямо над шеей. Каждое движение парня сопровождается звоном цепей.

— Прошу любить и жаловать, — иронично заметил Кайн. — Вы должны быть знакомы.

— За что меня посадили в тюрьму? — возмутился Ханшван.

Стражник шлепнул кулаком в латной рукавице по его спине, удар вышел не сильный, но достаточно мощный. Бедняга упал, словно куль с мукой.

— Дальше мы сами, Ног, — сказал Кайн, отправляя охранника.

Прежде, чем дверь закрылась, я разглядел в коридоре сидящего на полу карлика.

Кривясь от боли, Ханшван прошипел:

— Я буду жаловаться!

— Не сомневаюсь. Итак, что у нас тут есть. Атака на низкоуровневых игроков, препятствие прохождению кампании, использование читов, вмешательство в действия администрации… Неплохой списочек. — Нахмурившись, Кайн хрустнул пальцами. Видно, что ему доставляет огромное удовольствие следить за страданиями заключенного. — И всё было бы ничего, если бы вы не повлияли на работу премиум аккаунта. За это последует наказание.

Ханшван издал булькающий звук и распростерся на полу, пачкая кровью ковер.

— Я не знал… И не хотел!

— У меня есть запись, подтверждающая все ваши правонарушения, — сказал Кайн и посмотрел на меня. — Вы его узнали?

Я кивнул.

— Подтверждаете вмешательство в вашу игру?

Снова кивок.

— Тогда наказание вступает в силу сейчас же.

С этими словами Кайн легко поднялся, подошел к парню, лицо бедняги побледнело.

И по делом тебе, ублюдок, подумал я со злым удовлетворением.

— Не надо! — закричал Ханшван. — У меня есть деньги! Клан не простит вам! Вы еще горько пожалеете! Люди начнут уходить из игры! Как только я окажусь в реале, последуют…

Он не смолкает, несет околесицу. Кайн тяжело вздохнул, повел плечами. И в миг преобразился. Его левая рука вытянулась, пальцы удлинились, а ногти скривились, превратились в черные когти.

Мое сердце предательски ухнуло, я вжался в кресло, вцепился в ручки.

Утробно урча, Кайн коснулся изменившейся рукой затылка Ханшвана. Тот так сильно закричал, что у меня заложило уши. Из его глаз, носа и рта вырвались ослепительные лучи света. Тело затряслось, будто через него пропустили разряд в миллион вольт. За несколько мгновений оно ссохлось.

— Вот так… — прорычал Кайн и отпустил беднягу.

Как только мумия шлепнулась на пол, она превратилась в серую пыль.

Кончики когтей модератора заполыхали зеленым пламенем.

— Достаньте саблю.

— Что? — неуверенно переспросил я.

— Достаньте саблю!

Трясущимися пальцами нащупал рукоять меча, потянул вверх. Зловещий звон покидаемого ножны лезвия заглушил тяжелое дыхание модератора.

— Положите на стол, пожалуйста.

Я послушался. Обливаясь потом, Кайн опустил когтистую лапу на клинок. Зеленые змейки заплясали в воздухе. При виде них мои внутренности сжались. Захотелось вскочить и убежать как можно подальше. Их неестественный свет манит, в нем ощущается черная энергия.

Наконец, зеленое пламя с тихим хлопком впиталось в лезвие, оставив после себя запах каленого металла.

Перед глазами засияли золотом слова:

Ваш урон повысился с 1 до 11!

— С годами легче не становится, — пробормотал Кайн.

Его рука приняла прежний вид, когти исчезли. Хотя от меня не ускользнуло, что на тыльной стороне ладони появился синяк в форме черепа.

— Что вы с ним сделали? — спросил я.

— Назначил наказание. С сегодняшнего дня класс Ханшвана переопределен. Теперь год он будет играть за меч.

Я разглядываю саблю, пытаясь увидеть в ней изменения. Всё то же лезвие в пять ладоней длиной, крайне острое, утолщенное на конце. Рукоять обтянута кожей, на ощупь шероховатая, дабы вспотевшие пальцы не соскальзывали…

— Наверное, вы не обрадуетесь такому спутнику, — сказал Кайн. — Впрочем, можете всегда заткнуть его. Смотрите… — Он склонился надо мной. В ноздри ударил запах персиковых духов. — Проведите кончиком указательного пальца по