– Не вопрос. Ставь все, что надо, только потом объясни, как пользоваться.
Работу прерывает появление импозантного мужчины в дорогом костюме, с значком в виде желто-черного флажка на лацкане пиджака и с собранными в «конский хвост» волосами:
– Внимание! Внимание!
Широко улыбнувшись, он обводит взглядом притихшую молодежь:
– Что же, дамы и господа, поступили хорошие новости. За креатив и прекрасные результаты две наших активистки…
Выдерживает небольшую паузу:
– Наша сладкая парочка… Энн и Мари едут на две недели в Лондон!
Под одобрительный гул и аплодисменты две девушки (одна – та самая, что, нагибаясь, рисовала плакат на столе) радостно визжат, обнимаются и целуются.
Поцелуй… какой-то он не такой, не для девочек. Страстный, сочный, затяжной, словно в фильмах про…
Подметив мой пораженный взгляд, стирая с лица гримасу зависти, Мак комментирует:
– Да, молодцы девчонки… Что так смотришь, Арти? Не любишь лесби?
Вопрос вообще выбил из колеи. Судорожно пытаюсь собрать мысли в кучу. Лесби?.. Лесбиянки? Точно, они целуются, как порноактрисы в лесби-шоу! Офигеть!
А парень внимательно смотрит в лицо, ожидая ответа. Не успев обдумать, отвечаю честно:
– Да нет… Просто непривычно очень. Не часто такое увидишь.
Кивнув, он подтверждает:
– В этой стране – да, нечасто. До настоящей свободы, демократии и равноправия Раше еще расти и расти. То, что на прогрессивном Западе давно является нормой, тут воспринимается с пещерной ненавистью. Искренние проявления чувств возможны лишь местами, в узком кругу единомышленников.
Кроме второго «офигеть!» в голову ничего не лезет. Ничего себе речуга!
Чтобы уйти от скользкой темы, перевожу разговор в другое русло:
– Мак, а путевка в Англию дорогая?
– Бесплатная. Проживание, питание, обучение на курсах – все за счет принимающей стороны. Ах, как я хочу тоже съездить в Лондон! Два раза был в Эстонии, но это совсем не то. Задворки Европы.
Услышав последние слова, к Маку шагнул высокий худой парень:
– Не повезло нам, друг?
– Не повезло, Эндрю. А ведь наш проект тоже был такой креативный и многообещающий!
Обняв Мака за талию, Эндрю (Андрей?) тяжело вздыхает. И тут замечаю деталь, которая совершенно выбивает из колеи. У него ресницы подкрашены!
Хорошо, что вовремя спохватываюсь и, стараясь придать лицу невозмутимый вид, упираюсь взглядом в дисплей ноутбука.
Фигассе я зашел! Лесби, эти двое, в обнимку с явной голубизной… Что за организация-то такая?! Ну, староста, подтулила клиентов!
Закончив с чисткой системы, установив программы, объясняю Маку тонкости работы файерволла. Один раз сбиваюсь, заметив, что на меня смотрит, внимательно слушая Диану, тот самый руководитель.
– Все понятно, Арти. Ты доступно рассказываешь. Только… ты не будешь против, если я попрошу твой номер телефона? Вдруг что-то собьется, или еще для тебя работа найдется?
Дать телефон «голубому»… Пипец! Серега офигеет!
А с другой стороны… Деньги не пахнут.
Диктую номер своего мобильного, проходит пробный звонок с последней модели айфона… Дешевенький, еще кнопочный «Самсунг» играет в кармане. Даже доставать стыдно, но приходится. Вношу незаурядного клиента в телефонную книгу.
– Сколько с меня?
– Три сотни.
Удовлетворенно кивнув, еще раз поблагодарив, парень извлекает требуемое из фирменного кожаного портмоне. Неслабо я за день поднялся – почти стипендия.
– Как, уже закончил?
Вставая, киваю неслышно подошедшей девушке:
– Да, Ди.
Мак замечает:
– Хороший у тебя знакомый, котена.
– Плохих не держим.
Решившись пошутить на ставшую понятной местную популярную тему, добавляю:
– Но я не волонтер.
Судя по улыбкам, шутка удалась.
Уже на улице, глубоко вдыхая воздух и чувствуя, как холод понемногу остужает горящие щеки, вспоминаю, что хотел посмотреть: куда меня занесло?
На стене у дверей целая куча солидно и качественно выполненных табличек: «Центр развития правовых гражданских инициатив», «Межрегиональный Общественный Фонд «Свободный Голос», «Региональная молодежная общественная организация «Луч», «Молодежная правозащитная группа», «Антикоррупционный региональный кабинет», «Объединенная приемная защиты гражданских прав и свобод», «Фонд социальной справедливости», «Экологическая группа «Наш дом». Выше всех расположена броская и большая: «Лучшая Россия».
Что-то вроде запомнилось, надо глянуть в Интернете.
Зазвонил сотовый. Беру:
– Да, мам? Уже иду. Работенка подвернулась, немного подхалтурил. Буду минут через сорок.
* * *Обедали мы вдвоем. Такая традиция в нашей семье – кушать вместе. Когда получается, конечно. Мама деньгам обрадовалась. Пусть и немного, но заработок. Она за свои смены шестнадцать получает, за уборку подъездов нашего дома полторы тысячи ежемесячно, да моя стипендия – вот и весь официальный семейный доход.
– Как, Артем, красивые там девушки?
– Есть несколько.
Про лесби, разумеется, рассказывать не стал. Зачем маму шокировать?
– Совсем ты уже взрослый, сыночек. Закончишь политех, отслужишь, устроишься на работу, женишься…
– Нет, я с женитьбой спешить не буду. Трудно сейчас нормальную девочку найти. Надо подойти к вопросу разборчиво.
А мысли в который раз вернулись к Диане. Ну, она наверняка не «розовая»!
– Вот бы папа порадовался…
Печальный мамин голос всколыхнул горькие, вызывающие боль воспоминания.
Вот мы всей семьей на море. Вот встречаем Новый год. Вдвоем, как два настоящих мужика, перебираем движок его «Газели». Смотрим телевизор, обсуждая дела на работе… А вот тот проклятый день, когда нам сказали, что отца больше нет. В бок грузовичка влетел пьяный на крутом внедорожнике, выбив «Газель» под идущий по встречке «КамАЗ».
Похороны запомнились очень плохо. Я и не хочу их вспоминать, потому что все еще жду, что откроется дверь и раздастся полный энергии и задора, веселый голос любимого отца: «Эй, парень!..»
Была у меня тогда мысль бросить учебу. Просто не мог ходить в политех, сидеть на лекциях, конспектировать материал… перед глазами стоял папа. Еще хорошо запомнил, как он утром посетовал, что в «Брауне» стал быстро разряжаться аккумулятор, поэтому выбрился плохо… Аккумулятор я уже давно заменил. Бреюсь его бритвой. И вуз почти заканчиваю. Без троек, со стипендией, как того и хотел мой самый дорогой и любимый человек.
Помог маме с посудой и отправился в свою комнату. Сегодня нам подъезды не мыть, поэтому весь вечер свободен.
Запустив свой старенький, вызывающий насмешки однокурсников, но рабочий и с большим дисплеем «iRU», сначала выполнил пожелания руководителя дипломного проекта. Доработал в С++ программу, подправил управляющий интерфейс, добавил описательной части. Потом воткнул в гнездо собственноручно перешитый сотовый модем и вышел в Сеть. Долго искать не пришлось – вот они все.
М-да… «Белоленточники». Фигассе у нашей старосты знакомые! А сама во всех политеховских мероприятиях участвует, чуть ли не член «Единой России».
В политической обстановке страны я более-менее разбираюсь, голосовать с мамой ходим. Она за Жириновского, я за коммунистов. Отец часто рассказывал про жизнь в Советском Союзе. Там бы никогда не допустили, чтобы убившая человека тварь осталась на свободе.
И пусть он тысячу раз сынок прокурора – закон должен быть единым для всех! Но в современной России пьяный урод, из-за которого погиб батя, наказания не понес.
Полистав страницы с программами и заявлениями оппозиции, возвращаюсь мыслями к увиденному сегодня. Лесбиянки, гомики…
А ведь не знал бы – ни за что не подумал. Ведь вроде спокойный, вежливый парень. Одет богато, а никакого высокомерия, даже руку пожать не побрезговал. Хорошо, что и