– И все-таки японец никогда не написал бы так прямо – в лоб…
Он помолчал, затем с силой ткнул окурок в гальку:
– За стих – оценка «хорошо», за выдержку – «отлично» с плюсом. Можете задавать вопросы…
– Я?! – в голосе Арвида звучала легкая ирония. Его собеседник понял:
– Все-таки обиделись на руководство! Ладно, сформулирую сам… Почему меня, то есть вас, срывают с задания, когда вы уже на полпути к цели, вызывают в Столицу, три дня там маринуют, а затем, не сказав ни слова, привозят сюда. Так?
– Вроде. И можете добавить – даже не выслушав.
– Даже не выслушав, – альбинос кивнул. – И вам остается либо ждать ареста за неведомые грехи, либо считать, что начальство спятило… Или запаниковало, так?
Крепыш не ответил и даже не повернулся, но было ясно, что его спокойствие – напускное.
– Начальство не спятило, – продолжал альбинос, уже в манере собеседника – неторопливо, делая паузы между фразами. – Но вот по поводу паники… Ну, если не паники, то чего-то подобного… В Столицу вас вообще нельзя было вызывать. Вы пробыли там три дня – и, увы, вас там увидели те, кто не должен был. Пришлось везти вас сюда, в Коктебель, чтобы спокойно поговорить…
Василий Ксенофонтович вновь улыбнулся:
– Начну издалека. После того, как вы приехали из Японии и получили орден, в Столице случилось одно презабавное происшествие. Изучив ваш отчет, некто, назовем его товарищ Иванов…
При эти словах Арвид резко обернулся. Альбинос с удовлетворением хмыкнул и повторил:
– Да, товарищ Иванов… Так вот, он собрал у себя наших ведущих авиаконструкторов. И, представьте себе, отдал любопытный приказ. Знаете какой?
Крепыш не ответил, но с нескрываемым уже удивлением и даже волнением замер, ожидая продолжения.
– Товарищ Иванов приказал свернуть все, слышите, все работы ведущих КБ! И вместо плановой продукции сосредоточить силы на подготовке самолета нового типа. Догадываетесь, какого?
– «Накадзима»… – ответ прозвучал глухо и как-то хрипло.
– Да, «Накадзима». За документацию, привезенную вами, вы получили свой орден, а вот товарищам авиаконструкторам пришлось ломать головы. Представьте – у Поликарпова на выходе истребитель, у Петлякова – высотный бомбардировщик, а им велят делать нашу советскую «Накадзиму»… Ну вот, а сейчас другой сотрудник вернулся с задания, и пришлось собирать новое совещание. Только на этот раз свои планы придется менять не авиаконструкторам, а вам.
– Но… постойте! – крепыш настолько удивился, что его напускное спокойствие сгинуло без следа:
– Василий Ксенофонтович! Я же привез заключение экспертов. «Накадзима» – слабый самолет! Он может действовать только в условиях чистого неба. Любой нормальный истребитель…
– Я передам ваши соображения командованию.
Несмотря на строгий тон, это была, по всей вероятности, шутка, поскольку оба улыбались.
– Вот-с! Так что теперь ваша очередь.
– Я уже собирался ехать в Абердин.
– Знаю. Очень жаль, но придется отложить. И вот что…
Альбинос быстро оглянулся, словно кто-то незамеченный мог подобраться к ним, а затем заговорил очень быстро, шепотом, причем акцент его стал таким сильным, что распознать некоторые слова было почти невозможно:
– Арвид, дорогой! Вы давно не были дома. Сейчас трудная пора. Эта чистка должна спаять страну и армию перед тем, что нам предстоит. Но могут быть эксцессы… Поэтому – будьте осторожны! За ваших родственников не волнуйтесь – они защищены надежно…
– Да, спасибо… – Арвид потер подбородок, нахмурился. – Но… Василий Ксенофонтович! За родственников – спасибо, но у меня здесь есть друзья. Я не хотел бы… Дело в том, что они, как и я… С точки зрения наших коллег, они могут показаться… подозрительными…
Взгляд альбиноса внезапно стал жестким, даже акцент куда-то исчез:
– Товарищ майор! У сотрудника Иностранного отдела НКВД не может быть подозрительных знакомых. Повторите!
– Так точно, товарищ комиссар государственной безопасности, – голос Арвида прозвучал глухо и безнадежно. – У сотрудника нашего отдела не может быть подозрительных знакомых.
– Вот так… – альбинос помолчал, а затем добавил совсем другим тоном:
– Вечером назовете мне фамилии. Если их возьмут, может быть, сумею что-нибудь сделать. Повторяю – может быть…
– Спасибо… – крепыш кивнул и отвернулся.
– А теперь, Арвид, слушайте внимательно!
Альбинос привстал и заговорил резко и четко, тщательно отделяя одну фразу от другой:
– Наши сотрудники в Париже и Харбине получили достоверные сведения, что на территории СССР действует нелегальная террористическая организация под названием «Вандея»…
Глава 1. Поражающий змия
В переулке было безлюдно. Юрий Орловский быстро оглянулся. За ним никто не шел. Ни к чему – преследователи прекрасно знали, что переулок кончался глухим тупиком. Юрий на миг закрыл глаза и прислонился к теплой, прогретой солнцем стене. Сразу стало легче. Страх, смертельный страх, вот уже несколько часов гнавший его бессмысленным долгим маршрутом по улицам Столицы, куда-то отступил.
…Под закрытыми веками плавали оранжевые пятна, прохладный бодрящий сентябрьский воздух обжигал легкие, но на какой-то миг ему стало хорошо и даже уютно. Он жив, он может просто стоять у стены, закрыв глаза, следить, как яркими медузами плавают пятна под веками…
Но страх вернулся. Он стал более осмысленным, четким. То, что еще вчера вечером казалось лишь опасностью, хотя и весьма близкой, теперь подступило вплотную, захлестнуло, вцепилось в горло…
Этим утром Орловский проснулся рано и первым делом решил немедленно позвонить Терапевту. Ближайший телефон-автомат был в двух кварталах. Юрий быстро оделся, хлебнул воды из старого чайника и вышел во двор, где стоял маленький флигелек, вот уже два года служивший ему жильем. Надо было спешить. Орловский машинально, по давней привычке поправил галстук и уже шагнул к воротам, но внезапно вздрогнул и застыл на месте.
Эти двое стояли на улице, у самого выезда из дворика. Стояли, лениво привалившись к стене, словно им было не жалко дорогих, совершенно одинаковых костюмов, сидевших на них как-то криво и нелепо. Они не смотрели в его сторону, даже не повернули головы, но Юрий понял все – и тут же накатил страх.
Страх швырнул его назад, в полумрак передней, но здесь он не выдержал и минуты. Представилось, как эти двое неторопливо входят в дверь, первый лениво роется в кармане, чтобы ткнуть ему в лицо бордовую корочку удостоверения… Юрий подождал несколько секунд, сжал зубы и вышел во двор. Те, в одинаковых костюмах, стояли на прежнем месте, не двигаясь, и каким-то краешком сознания Орловский сообразил, что это еще не арест. К нему приставили пару «топтунов». Обычная практика – преследуемый теряется, начинает метаться. День-другой слежки настолько выводит человека из равновесия, что после ареста часто не требуется никакого давления. Жертва охотно рассказывает все сама, чтобы избавиться от кошмара…
Юрий понимал это, но страх оказался сильнее. Правильнее всего было остаться дома, еще раз просмотреть уцелевшие бумаги и, раз уж ничего не удастся избежать, сложить самые необходимые вещи, которые понадобятся там. Но Юрий представил, как он сидит в пустой маленькой комнатушке,