К двадцати годам я по-юношески разочаровался в любви и завел собаку.
Юрка учился и до ночи засиживался в институте. Их научный кружок изобрел и собрал какой-то электронный прибор, с которым они ездили в Германию на выставку. В узких кругах мой друг стал известным человеком, ему пророчили великое будущее. Я был рад за него и иногда подшучивал, потому что его интересы ограничивались исключительно электроникой.
– Юр, смотри, какие девчонки! Давай остановимся и познакомимся! – подначивал я друга по дороге на очередной радиорынок.
– Хорошие, да, но останавливаться не стоит, – полурассеянно, полусерьезно отвечал он.
– Юрик, а тебе какие больше нравятся: блондинки или брюнетки?
– Блондинки, Сань, блондинки, – думаю, что когда он отвечал мне, то перед глазами у него не вырисовывался образ красивой светловолосой девушки, как у любого нормального парня. Вряд ли слово «блондинка» вызывало у моего друга какие-либо ассоциации.
– «Блондинка, Сань, блондинка!» – Я намеренно пискляво передразнивал Юрку. Скажи мне, ты что чувствуешь, когда видишь симпатичную девушку?
– Сань, я вот слушаю тебя, и сам себе удивляюсь: как это я вообще могу общаться с тобой? Ты же сексуальный маньяк! Ты хоть думаешь о чем-нибудь другом, кроме секса? – Юрка стащил с носа очки и стал их энергично протирать, что говорило о том, что он волнуется.
– Да, Юрок, думаю. Но, честно тебе скажу, очень редко. Практически никогда! – Я с трудом сдерживал себя, чтобы не рассмеяться.
– Я так и знал! Отстань от меня! Если хочешь, давай поговорим, но о чем-нибудь другом!
– Брат, секс – это не только удовольствие, это жизненная необходимость! Продолжение рода – это основное предназначение мужчины, – естественно, я сильно преувеличивал.
– Сань, будь добр, заткнись! Следи лучше за дорогой!
Юрка весь распереживался. Я чувствовал, что в глубине души моему другу хочется и любви, и каких-то романтических отношений, но комплексы и природная робость не давали ему, как бы это сказать, расслабиться, что ли. Подшучивая, я тоже переживал за друга, потому что то чувство, что люди называют влюбленностью, является наркотиком – раз попробовал, и жить без этого не можешь. И хотя бы раз в жизни, хоть не надолго, но это чувство должен испытать каждый человек.
С Юрой это тоже должно было произойти. Я был просто уверен в этом.
… В течение года мы почти не виделись, и вот однажды, прогуливаясь с собакой, я встретил своего давнего приятеля. Юра шел по двору и глупо улыбался.
– Здорово, Юрик! – Пришлось даже помахать рукой, чтобы привлечь его внимание.
– Саня, рад тебя видеть! – Юрка пожал мне руку и опять глупо улыбнулся куда-то в пустоту.
– Что с тобой? Ты напился, что ли? – Я никак не мог понять, что это с ним происходит.
– И напился тоже, – мой друг не переставал меня удивлять.
И тут меня осенило. Ну и дела, ай да Юрка!
– Как ее зовут, дружище? – Я искренне радовался за друга.
– Марина, – глаза его засияли.
– Молодец! – Я и не знал, что ему сказать.
– Саня, ты не представляешь, какая она чудесная! – Юркины глаза засветились еще ярче.
Он принялся рассказывать мне, как познакомился с Мариной, как пригласил ее на первое свидание. Как выяснилось, мой друг устроился подрабатывать на фирму, торгующую сотовыми телефонами. Марина же работала в другой фирме, которая периодически заказывала у Юркиной небольшие партии телефонов. Так случилось, что он несколько раз принимал у нее заказ и передавал его на склад. Каждый раз голос звонившей девушки вызывал у Юры приступы задумчивости с частичным нарушением способности четко и ясно воспринимать информацию. Короче, он дурел от ее голоса.
Однажды, когда Юра как обычно засиделся на работе, раздался телефонный звонок. Это была Марина, которая сделала очередной заказ. Юра принял его, и на вопрос, когда можно за ним приехать, ответил, что на следующий день к обеду. Марина спросила, нельзя ли подготовить заказ утром, к десяти часам. Юра объяснил, что это невозможно, потому что люди, работающие на складе, приходят к девяти утра и скомплектовать заказ Марины смогут не раньше, чем часа через четыре.
Как мне рассказал Юрка, голос звонившей девушки всегда вызывал у него мурашки на коже, а тут она стала его упрашивать, иногда всхлипывая. Так что отказать он не смог, пообещав, что заказ будет скомплектован к утру.
Обещание свое он сдержал. Всю ночь Юрка работал на складе, собирая заказ для девушки с необыкновенным голосом. Весь следующий день он ждал, что она позвонит и поблагодарит его. Но звонка не было. К вечеру настроение у моего друга испортилось, усталость взяла свое, и он, как и все сотрудники фирмы, в шесть часов отправился домой. Подходя к метро, Юра обнаружил, что оставил на работе учебник, который назавтра ему был очень нужен в институте. Пришлось вернуться за ним. А вернувшись, он услышал, как звонит телефон. Это была Марина, которая поблагодарила Юру за оказанную услугу. Мурашки опять пробежались по его коже. Видимо, пребывая в шоковом состоянии, Юра с испугу пригласил Марину встретиться, и она согласилась. Встретившись, мой друг понял, что влюбился окончательно и бесповоротно. Влюбился так, что забыл про все, что до этого составляло его жизнь, – свои компьютеры, микросхемы, учебу. Марина вошла в Юркину жизнь и заполнила собой все пространство.
Люди устроены так, что к хорошему привыкают очень быстро. А потом то, что недавно для тебя было чем-то новым и хорошим, вдруг становится повседневным и привычным. И радости уже не вызывает.
Вот так и Юрка, некоторое время упивался своим счастьем, но потом лицезреть свою любимую и общаться с ней ему стало мало. То ли из-за своей природной скромности, то ли по какой-то другой причине, Юрка не мог перейти к более близким отношениям. Спору нет, ходить за ручку по бульварам и любоваться луной – замечательно, но любовь постоянно требует чего-то нового, необыкновенного. Ей, любви, всегда всего мало… И тут в дело вмешалась ревность. О, это страшное чувство! Оно не дает покоя круглые сутки, съедая человека изнутри.
По утрам, гуляя с собакой, я часто видел серую осунувшуюся тень с Юркиными очертаниями. Он проходил мимо, сухо здоровался и, не давая возможности заговорить с ним, спешил по своим делам. Все чаще я стал наблюдать его подвыпившим. Мой друг стремительно скатывался в пропасть. В пропасть, из которой очень и очень сложно выбраться. Долго наблюдать за падением друга я не мог, и вот однажды вечером,