Шис по–звериному закричала, выгнулась дугой, но вдруг слабо охнула, расслабилась. Веки ее и губы приоткрылись, глаза закатились, по телу прошла волна дрожи, она закусила губу и начала тихонько двигаться в такт.
Пейпиво на секунду сумел обернуться и обмер. В дверях стоял оцепеневший околоточный с выпученными глазами, челюсть его безмолвно двигалась. Судорожным движением он сумел вставить в рот свисток и, прежде чем раздавить его зубами, пронзительно свистнуть.
А эрекция, чтоб ей, не пропадала! Шис уже громко и сладострастно стонала, потом начала вскрикивать и извиваться. Мертвой хваткой вцепившись разведчикам в ягодицы, она ерзала, стараясь поглубже надвинуться на члены. Спазм, сводивший половые трубы, слабел, члены толчками продвигались все глубже и глубже и, наконец, их головки соприкоснулись в зачаточной камере. Хлынули потоки половых жидкостей. Шис закричала и забилась, в кровь полосуя ногтями тела Пейпиво и Заврика, но они не чувствовали этого — разрывающее наслаждение пронизывало каждую их клеточку.
Пейпиво сумел оглянуться еще раз. Весь дверной проем занимали вытаращенные глаза и разинутые рты — толпа не в силах была оторваться от открывшегося ей сладкого ужаса.
Наконец пришел в разум и Заврик, и они лихорадочно принялись напяливать одежду, с трудом заталкивая в брюки все еще огромные члены с набухшими красными жилами.
Околоточный только сейчас перестал давиться, выплюнул обломки свистка и взвыл: «Взять!!!». Что тут началось! Били их зверски, что твои ирокезы протестантского миссионера. Будь Заврик даже в нормальном своем виде, а не ослабевший и обалдевший после супероргазма по–сомагански, он бы и то, наверное, не смог бы расшвырять кучу простых рыбаков, до предела возмущенных совершившейся у них на глазах неслыханной мерзостью.
X
Разведчики пришли в сознание в тесной каморке, слабо освещенной тусклой лампочкой. Не нужно было и рассматривать голые облупленные стены, исчерканные надписями, слепые отдушины под потолком и грубые откидные нары. Достаточно было всего лишь один раз вдохнуть спертый воздух, пропитанный знакомым казенным запахом испражнений, дезинфекции, пота и насекомых, чтобы понять — они в тюрьме.
Охая и хватаясь за бока, разведчики вползли на нары. Заврик старательно прятал глаза.
— Шишка, — беззлобно сообщил ему Пейпиво — в тот день, когда ты, наконец, нормально трахнешь кого–нибудь, я пить брошу.
— Мечты Тузика… — так же беззлобно пробурчал Заврик и принялся осматриваться по сторонам.
По м–комам прорезался слабый Кусакин сигнал:
— Эй, братки, это вы или нет? Как вы там?
— Как кур в ощипе. Где мы?
— Все еще в Бахпуке, но за вами скоро приедут.
— Ясно…
— Слушай, кэп, эта местная кутузка… это просто бетонный кубик, в подпол ведут отдушины. Я бы, пожалуй, смог протиснуться.
— Погоди–ка…
Обследование камеры заняло минуту, не больше, и Пейпиво опять вышел на связь:
— Кусака…
— Да?
— Здесь у нас в углу дырка, сантиметров пятнадцать, с решеткой. Оттуда… Погоди… Уф–ф, слава космосу, толком не обшмонали… Так вот, оттуда нечистотами несет. Похоже, это у них здесь такая канализация, или просто параша. Если бы ты смог как–то под эту дырку подсунуться, мы бы тебе весь компромат… бумаги лишние… в ошейник сбагрили. А то с таким набором, как у нас, кроме вышака за шпионаж ничего не светит.
Кусака даже не обиделся — вот, мол, из–за вас мне теперь дерьмо нюхать — он просто замолчал, из–под пола послышалось шуршание, потом Кусака отозвался:
— Пиво, давай. Здесь бак, между ним и полом зазор.
Пейпиво нагнулся вплотную к отверстию и разглядел кусакину шерсть и ошейник — от ненужных документов избавились.
— Кусака…
— Да все правильно, выбрасывать нельзя. Это здесь лохи живут, да и забылись, а вообще–то их охранка и дрянь эту тоже процедит.
— Да я не о том. Ты вот что… Если увидишь, что нам край, или время жмет, не вертись тут… Дуй на скаут, давай SOS, ложись в гроб и жди спасателей. Это — приказ. Мне всегда до того тошно было читать сообщения о без вести пропавших разведчиках…
— Кэп, Заврик…
— Да нам что, охота загибаться в этом вонючем Сомагане? Но попали мы круто, конкретно и полностью. Так что… Понял?
— Понял.
— И вот еще что… — вмешался Заврик — Присмотри там за Иником, чтоб дурить не начал. Я не знаю, как его запрограммировали, но он же охранник, боец…
Заврик, не тратя более слов, передал образ: обвешанный гравиторами Иник, ухватив сомаганский танк за пушку, размахивает им направо и налево, круша все и вся, а случайно уцелевшее поливает разрядами всех наличных лазеров и бластеров.
— Ладно, понял. Не квасьтесь. Я пока тут попасу, вдруг чего наклюнется — свистну.
Разведчики успели поспать и немного оправиться от избиения, пока за ними не приехали городские полицейские, без всяких признаков сельского добродушия, в ладных чистых мундирах, с оружием наготове. И били они не в местной манере, а вполне профессионально — аккуратно, без синяков и кровоподтеков, даже на вид лениво как–то, но заставляя с каждым ударом видеть небо в алмазах.
Заврик, однако, уже очухался и согнулся пополам только для вида, решив — только лишь они окажутся снаружи, подписать Кусаку на разборку, схватить в охапку совсем скисшего Пейпиво и оборваться на форсаже, но это оказалось невозможным — снаружи собралось все население поселка, многие швыряли камни. Ни пробиться сквозь эту толпу, ни потеряться в ней нечего было и думать и Заврик, поддерживая обмякшего командира, полез в фургон.
В городской тюрьме били и допрашивали, допрашивали и били. Пейпиво с Завриком врали, как могли, благо по м–комам им легко было согласовывать легенды, но скоро поняли, что фуфлыга не проходит. Да и чего еще было ждать? Первое ведь, что сделала полиция — запросила места рождения, прописки и пункты регистрации подорожной, а оно все было липовое.
Убедившись, что перед ними не те, за кого себя выдают, полицейские отправили разведчиков из провинции в столицу. Били по дороге, били в столичном централе. Как Кусака ухитрился не потерять их, известно было только ему; командир же с инженером полностью выключились задолго до прибытия в место назначения.
***
Пришли в себя в просторном светлом кабинете с деревянными панелями на стенах, строго обставленном. Их бросало то в жар, то в холод, м–комы шершавыми буравами ввинчивались в мозг — похоже, их напичкали чем–то психотропным. Но впустую. Они в свое время неплохо обводили вокруг пальца средства дознания Федерации и сейчас хоть и чувствовали себя скверно, но вполне владели собой.
Огляделись исподлобья. За полированным письменным столом, на котором не было ничего, кроме лампы, подноса с графином и стаканом да изящной папочки, сидел