Лэрн. На улицах

Ты — выпускник имперского дома призрения, который не может найти работу и побирается на улице, чтобы прокормиться. Возвращаясь в ночлежку, ты волей случая и ради своей выгоды спасаешь аристократку с тщедушным слугой, которым обещаешь помочь за…

«Старик, бросивший в шляпу передо мной медную монету, удаляется дальше по улице, а я провожаю его сумрачным взглядом. Того медяка, что он с гордым видом мне кинул, не хватит даже на краюху, но речь тот закатил, как будто отсыпал мне пригоршню серебра. Хотя, и на этом спасибо — большинство прохожих равнодушно проходили мимо, а благодушная с виду семейная пара и вовсе накрыла меня таким валом ругательств, что я едва удержался от желания схватиться за нож. Да, в их словах была доля истины — в свои двадцать лет надо работать, а не сидеть на улице, выпрашивая милостыню. Только вот с экономикой последнее время не всё ладно — работу сложно найти даже людям с солидным опытом. Что уж говорить о воспитаннике имперского дома призрения, которого выкинули на улицу, как только стукнуло четырнадцать. Хотя, ещё год назад, я мог подвизаться в доках или разгружать вагоны, но теперь там полно взрослых мужчин со злобными глазами, на шее которых висят жёны и дети. Парней с улицы они не приветствуют — пару месяцев назад, пара малознакомых ребят попробовали было сунуться и обоим сломали ноги. Так что, этот путь закрыт. А о более престижных местах и вовсе нечего говорить. Поднявшись, разминаю затёкшие ноги и поднимаю с земли шляпу. Улов скудный — семь имперских ноллов и медяки местной чеканки. Только одна серебряная монета, достоинством в десять сарнов — какой-то подвыпивший щёголь решил расщедриться, заодно продемонстрировав свои финансовые возможности девушке в рабочем платье, которую обнимал за талию, порой спуская руку на её зад. Запрятав монеты во внутренние карманы потрёпанного пальто, шагаю к ночлежке, размышляя, как лучше поступить — оплатить долг за комнату или только его половину, оставив денег на ужин. Увлечённый мыслями, слишком поздно замечаю какой-то шум впереди. Я уже в Горнице — не самом благополучном районе Каледа, куда лишний раз не суётся даже городская полиция. И в паре десятков метров от меня, бурно развивается конфликт.»