Раздался лёгкий шелест клавиатуры. Под изображением появилась бе-гущая строка.
– Предположительно – эмоциональная блокада, – сообщила доктор.
– Блокада эмоций? – спросила Ева. – Уж, не по тому ли Лабер всегда спокоен, словно корова?
– По всей видимости, вы не внимательно меня слушали. Не блокада эмоций, а эмоциональная блокада определённой зоны памяти, – уточнила Фани Сессон. – Эмоциями у нас ведает миндалина, а мы, позволю ещё раз повториться, рассматриваем гиппокамп! Так вот, существует много способов кодирования и блокировки. Они существуют для передачи или сохранения в неприкосновенности определённого рода информации, доступ к которой может быть открыт исключительно посредством тайного шифра, пароля, гипнотического внушения. Здесь мы видим нечто принципиально новое. В мозгу выстроен многоступенчатый барьер. Он служит надёжной защитой для спрятанных за ним данных. Чтобы их высвободить, объекту потребуется испытать сильный эмоциональный стресс, вызванный неизвестными нам обстоятельствами. Они и только они в состоянии снять барьер.
– А почему вы считаете, будто ступеней много? – спросил белый рыцарь.
– Площадь блокады достаточно обширна, поэтому разовое высвобождение огромного количества информации неминуемо приведёт к сумасшествию, половинный объём – к шизофрении. Гиппокамп поставляет воспоминания для осмысления в лобную часть, отвечающую за логическое мышление. Лавина сведений нарушит их связь, и мозг начнёт воспринимать действительность неправильно, искажённо, уродливо.
– А если Вилли не испытает необходимого воздействия? – поинтересовалась Ева.
– Значит, информация умрёт вместе с ним.
– Русские могут владеть технологиями подобного рода? – вклинился в разговор старший тип, он ни на секунду не терял бдительности.
– Я слышала о теоретических разработках. Они производились в Израиле, но даже не надеялась увидеть что-либо подобное.
– Сколько потребуется времени, чтобы овладеть вот такими методами обработки мозга? – спросила Ева.
– Думаю лет двадцать, не менее. Только к чему?
– Простите, может вы что-то путаете? – недобро сощурился старший тип.– Согласно моим сведениям во многих странах готовили специально кодируемых убийц, которые жили, ничего не подозревали, но, попадая в определённые обстоятельства, просыпались и выполняли приказ – ликвидировали намеченную жертву. И именно такого индивидуума мы имеем честь видеть перед собой. Раньше я сомневался, а теперь нет!
– Вы ошибаетесь и вот почему – площадь под блокадой слишком велика. Там скрывается нечто более серьёзное, чем команда на убийство. Для меня вывод однозначен – Лабера специально изолировали от той части воспоминаний, которые способны нанести непоправимый вред владельцу, или данные могут пригодиться, а могут и нет. Я готова поклясться – всё, что лежит в голове у Вилли, адресовано только ему, поэтому более не собираюсь комментировать происходящее.
– Всё равно, потенциально, Лабер представляет угрозу окружающим? – старший тип стоял в стойке собаки учуявшей дичь.
– По всей видимости – нет! Тот, кто ставил блокировку этого и добивался, чтобы сведения, сокрытые в мозгу, не были доступны ему в повседневной жизни...
– Но всё же, теоретически, он может представлять угрозу стране? – старший тип почуял родное.
– Мы все в определённые моменты своей жизни становимся опасными для окружающих, – возразила доктор Сессон. – Хотя, после здравого размышления...
– Вот именно! – воспламенился старший тип. – Всех нас обязано насто-рожить происшедшее. Нельзя закрывать глаза на очевидное – уже завтра произойдёт то, что позволит Лаберу овладеть неведомыми способностями. К чему он будет готов в новом качестве? Какой силой овладеет? Это должно тревожить нас всех – истинных патриотов своей великой Родины.
– Не стоит сгущать краски и переоценивать возможности тех, кто поработал над нашим пациентом, – вмешался доктор Перкинс.
– Но кто мог сотворить подобное? – задумчиво сказала Ева. – Кто?..
– В мои обязанности, – раздулся от сознания собственной значимости старший тип, – входит определение степени опасности, которую может представлять объект. Мы не имеем права рисковать. Даже если возмож-ность нанесения вреда минимальна. Нам просто необходимо, я бы даже сказал – жизненно необходимо, знать всё! Доктор, мы не можем прямо сейчас извлечь хотя бы часть информации и на её основе попробовать спрогнозировать возможное развитие событий. Я не хочу впадать в панику, но ситуация уникальная и взрывоопасная.
– Что вы предлагаете предпринять?
– Можно путём создания виртуальной реальности вызвать стресс и Вилли вспомнит сокрытое за цветной кляксой, – сказала Ева.
– Снова позволю себе повториться – только события определённого рода в состоянии нам помочь. Пока найдём нужное, пройдут годы или Гриз угодит с нашей лёгкой руки в дом скорби.
– Тогда введите ему в мозг препарат и активируйте зону страха, – настаивал старший тип.
– Это вам необходимо ввести, но не в голову, а в другое место и не препарат, а ведро слабительного, – в голосе крошечного доктора появились металлические нотки. – Мы опыты на людях не проводим. Здесь, если мне не изменяет память, исследовательский центр, а не подпольная лаборатория по вивисекции. И зарубите на носу! С этого момента мы берём Вилли под своё наблюдение. Случай уникальный. Об этом будут сегодня же уведомлены соответствующие органы, во избежание недоразумений.
– В силу своих полномочий вынужден настаивать на полной изоляции Вилли, как человека способного на неординарные действия. Он опасен со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Первое, каким образом вы собираетесь это сделать. Заковать его к кандалы, бросить в одиночную камеру, приковать цепями к стене, бесконечно держать на успокоительном? Не сходите с ума. Мы имеем дело с человеком, а не с бешеным псом. Второе, для изоляции Вилли оснований нет. Наши скромные догадки гипотезы в расчет брать не стоит, – мстительно усмехнулась Фани Сессон. – Любой захудалый адвокат не оставит от вас камня на камне. Так что даже не пробуйте воплотить в жизнь свой коварный план. Он неизбежно заведёт в тупик. На моей памяти ваше ведомство трижды предпринимало попытки к изоляции людей с нестандартными результатами исследования мозга. Тогда у вас ничего не получилось и сейчас не получится. Не тратьте зря силы и время, но если вы все же не прислушаетесь к голосу разума и пойдёте напролом, игнорируя наше мнение и рекомендации, знайте, всего один звонок профессора в канцелярию президента расставит всё по своим местам.
– У вас сложилось неправильное мнение о нас, – обиделась Ева.
– Какое есть! – отрубила доктор и выключила монитор. Все поняли – разговор окончен.
В коридоре их ждал Лабер, и вся компания отправилась в кабинет психотерапевта, но сеанс гипноза, на который возлагались особые надежды, не внёс ясности в ситуацию. Обойти блокировку не удалось. Её ставили всерьёз и надолго. Тогда старший тип, всё ещё изнывая от нетерпения, предложил провести комплексное обследование. Гипноз совместить с химиотерапией,