– Он оглох от любви, – поэтично произнес Сурков. – Ничего не видит и не слышит.
– Везет мне на калек, – вздохнула девушка. – Звать его хоть как?
– Алексей Людмирский, а меня – Игорь Сурков.
– А короче?
– Меня Гоша, его Леха.
– А меня Эля.
– Эля? – зачем-то переспросил Сурков. – А более официально?
– Эльза Аппетитовна.
«Безобразная Эльза», – подумал Сурков и тут же устыдился своей мысли.
– Эльза Аппетитовна, а не пойти ли нам ко мне и не выпить ли по бутылочке пивка?
– Лучше водки, – рассудительно сказала Эльза.
– Сказано – сделано, – наконец произнес Людмирский.
– Э-э! – Эльза отвела в сторону ствол пистолета, которым Лешка раскачивал из стороны в сторону, – он у тебя действительно чокнутый.
Она решительно отобрала оружие и сунула его за пояс так привычно, словно проделала это с авторучкой.
– Показывай, Дон Жуан, свои хоромы, – обратилась она к Суркову.
Сурков обнял одной рукой Эльзу, другой – Людмирского и увлек обоих дальше от остановки, на которой уже давно поглядывали в сторону Суркова, Людмирского и Эльзы.
* * *Сурков твердо решил, что будет выкуривать по одной сигарете после каждой бутылки пива. Когда сигареты закончились, он понял, что неверно составил пропорцию, так как пиво кончилось, а водка еще оставалась, даже несмотря на то, что Эльза налегала на бутылку не хуже Людмирского и Суркова вместе взятых.
«А еще говорят, слабый пол», – подумал Сурков, и, к его удивлению, пол наклонился и больно прижал лицо.
«Обиделся», – пронеслось в голове у Суркова. Он стоял, боясь пошевелиться, опасаясь очередной агрессии со стороны пола. Дышать было тяжело, но Сурков терпел. Простояв так несколько часов, он задремал. Когда Сурков открыл глаза, все было на своих местах, пол, как и положено, был внизу, а Сурков – по всем законам физики – сверху. Однако утро было каким-то необычным. За окном шел противный дождь, а мысли, словно мухи, летали вокруг головы нагло и беспорядочно. Даже если какая-то и залетала в голову, то приносила только дискомфорт и разочарование.
Сурков поставил на плиту турку, и пока вода закипала, попытался вспомнить, чем закончился вчерашний вечер. Кофе закипел неожиданно быстро. Сурков читал об этом в каком-то романе у Жюля Верна, но оказалось, что это всего лишь храп Людмирского, который нагло спит в кровати Суркова.
– Вставай, урод, – тихо сказал Сурков.
Пришлось повторить трижды, прежде чем Лешка сменил тональность и перешел из храпа в свист.
– Встать! Суд идет! – закричал Сурков на ухо Людмирскому.
Людмирский лежа вытянулся по стойке смирно и открыл один глаз:
– Где?
– Что? – не понял Сурков.
– Эльза.
– Тебе лучше знать.
– Я не помню, она меня споила и бросила, – Людмирский, кряхтя, поднялся. – Кофеём пахнет.
– Черт возьми, – Сурков кинулся на кухню, где кофе уже плясал по плите.
Он зачем-то ударил темную кляксу мухобойкой и вылил остатки в чашку. Налив в турку воды поменьше, снова поставил ее на огонь.
– Зачем мы ее притащили? – спросил Людмирский, очень похожий на доброго льва с растрепанной гривой.
– По-моему, это была твоя идея.
– Да? – не поверил Людмирский. – А билет мы заполнили?
– Билет. Как же я забыл?! – хлопнул себя по лбу Сурков.
Он стал судорожно выворачивать карманы, перебирать старые газеты и копаться в мусорном ведре. Билета нигде не оказалось.
– Эльза утащила, – предположил Людмирский.
– Ты теперь будешь ее винить во всех грехах?
– С чего бы это?
Сурков ехидно улыбнулся.
– Нет, нет, Гоша.
– Да, ладно, Лешка, мы с тобой взрослые люди.
Сурков перешел к журналам, затем к библиотеке, перетряхивая книги. Он заглядывал в такие места, куда билет не мог поместиться физически, пока вопль Людмирского не прервал его.
– Что, что случилось? – спросил Сурков, влетев в ванную комнату.
Людмирский стоял совершенно обескураженный. Он смотрел прозрачным взглядом на зеркало, по которому аккуратным каллиграфическим почерком красная помада вывела короткую надпись:
«Позвони мне, любовничек, 324-17-85».
– Фух, я уж думал, ты привидение увидел.
– Гоша, она написала «любовничек»!
– Ну и что? Откуда ты знаешь, что это она тебе написала?
– А кому? – отвесил челюсть Людмирский.
– Вообще-то, это моя ванная и квартира моя. Не улавливаешь мысль?
– Ты? – изумился Людмирский.
– А что? – Сурков решил, что маленькая ложь меньшее зло, нежели на протяжении нескольких недель слушать воспоминания Людмирского о встрече с Эльзой.
– Да нет, ничего, – Людмирский повеселел и даже покрылся легким румянцем.
– Ну, как говорится, шутки шутками, а утки утками. Ты билет не нашел?
– Пока нет, – ответил Людмирский, с опаской заглядывая в унитаз.
Молодые люди продолжили поиск, переворачивая все вверх дном. Через два часа поисков билет все же нашелся. Он находился под самым центром паласа. Выяснить, кто и как его туда засунул, не представлялось возможным, но самое неприятное: билет был девственно чист.
Глава 2
– Давай рассуждать логически, – рассуждал Сурков. – Мы собирались узнать шесть номеров и получить эту информацию от наших потомков. Возможно, мы ее получили, но не придали этому значения. Лично я с трудом вспоминаю минувшие события. А ты?
Людмирский потупил глаза и шаркнул ножкой.
– Сколько мы выпили?
– Разве ж я помню.
– Сколько потратили?
– Это бесполезно, Лешка. Я каждый день что-нибудь покупаю, к тому же, когда мы покупали водку, я был еще трезвый.
– А что, по-твоему, может служить сигналом?
– Какое-то необычное, и в то же время заурядное событие, которое могло произойти, а могло и не произойти.
Людмирский почесал затылок, но это никак не сказалось на его умственных способностях. Он почесал лоб, но и это не помогло.
– Может… – начал было Людмирский после нескольких минут напряженного молчания.
– Ну, хватит, – прервал его Сурков.
– Мне надо убраться, смотри, какой кавардак. Давай проваливай, а вечером увидимся и обсудим идеи.
Сурков выпроводил упирающегося Людмирского и стал приводить в порядок свое жилище. Он разложил по местам разбросанные вещи, пропылесосил палас и вытер пыль, что делал крайне редко. Когда он добрался до ванной, то снова увидел надпись на зеркале. Сурков взял лежавшую на раковине губку и поднес к стеклу: неожиданная мысль пронзила его, словно удар током. Сурков бросил губку и, войдя в комнату, стал быстро ходить, нарезая круги и наслаждаясь моментом, когда решение сложной задачи приходит само собой.
* * *Людмирский старался не смотреть на Эльзу, опуская глаза каждый раз, как только взгляды пересекались. Сурков настоял на встрече с Эльзой, так как ее персона, по его рассуждению, становилась ключевой.
– Итак, Эльза, мы хотим знать, кто ты? Откуда ты взялась? Почему оказалась именно там, где сейчас находишься? Почему у тебя такой номер телефона?
– Да. И откуда у тебя нарезное оружие? – вставил Людмирский.
Эльза сделала глубокую затяжку и прищурилась то ли от дыма сигареты, то ли от своих рассуждений. Было похоже, что она не собирается отвечать на дурацкие вопросы, и в голове ее сражаются два варианта: уйти сейчас или чуть позже. Лень победила, и Эльза хрипловатым голосом попросила:
– Закажите мне «Хеннесси».
– Пеноси мы тебе закажем, – не выдержал Людмирский.
– Так, так! Оба замолчали! Говорю я, я здесь главный, я скоро стану миллионером, а кто не хочет ко мне присоединиться – пошли вон.
За столиком тут же стало тихо.
– Слышь, миллионер, закажи мне «Хеннесси».
– Девушка, – Сурков подозвал официантку в цветастом переднике, – принесите сто граммов водки.
– Какой? – спросила подошедшая официантка.
– Самой дешевой.
Эльза недовольно поморщилась.
– Боже мой, с кем приходится работать! – процедил Сурков.
После ста граммов разговор пошел быстрее. Сурков сделал еще два заказа и практически уверился в том, что Эльза – посредник между будущим и настоящим. Он не сомневался, что Эльзу разыгрывали вслепую, подобрав по номеру телефона и подсунув Суркову в самый подходящий момент. Однако информация была неполной, и оставалось либо многое выяснить, либо до многого додуматься. Во-первых, номер телефона имел семь простых и натуральных цифр, из которых предстояло составить шесть чисел. Каким образом необходимо использовать