Римляне продолжали достаточно широко использовать контингенты, поставляемые зависимыми (клиентскими) царями. Например, в 25 г. до н. э. по приказу Августа префект Египта Элий Галл совершил военную экспедицию в Аравию, имея в дополнение к легионерам и ауксилариям отряд в 500 человек от царя Иудеи Ирода и 1000 человек от царя набатеев Обода (Страбон. География. XVI. 4. 23). В войске наместника Каппадокии Арриана, снаряженном для отражения набега аланов, регулярные римские войска дополнялись союзными контингентами из Малой Армении, Трапезунда и Колхиды (Арриан. Построение против аланов. 7). Марк Аврелий после войны с маркоманнами и квадами в соответствии с заключенным договором принял на службу 5500 сарматов из-за Дуная и не стал распределять их по различным вспомогательным частям, а отправил всех вместе в Британию (Дион Кассий. LXXI. 16. 2).
Все эти вспомогательные формирования, безусловно, придавали римской армии тактическую гибкость и разнообразие. Они восполняли потребность в кавалерии и легкой пехоте, которая стала ясной уже во время Второй Пунической войны. Многие военные задачи (наблюдение за границами, внутренний полицейский контроль и т. д.) требовали мобильности, гибкости, меньших отрядов и открытых форм построения, а не массовой тяжелой пехоты. В социальном плане вспомогательные войска, имевшие командиров из числа римлян и служившие бок о бок с легионами, способствовали процессу романизации провинциального населения, тем более что главной наградой за 25-летнюю службу для солдат-ауксилариев было римское гражданство, которое они получали, выходя в отставку, вместе со своими женами и детьми. Однако интеграция контингентов из племен, недавно покоренных римлянами, в римскую армию была сложным и подчас болезненным процессом. В I в. н. э. известны случаи, когда провинциалы, пройдя римскую военную школу, поднимали восстание и выступали против римской власти. Так было в 6–9 гг. н. э. в Паннонии и Далмации, где ядро восставших составили племена, уже давно набиравшиеся в римские вспомогательные войска. Командиром отряда вспомогательных войск служил и Арминий из племени херусков, который, изменив римлянам, заманил армию наместника Германии Квинтилия Вара в ловушку и уничтожил в Тевтобургском лесу в 9 г. н. э. В 69–70 гг. н. э. мощное восстание галльских племен против Рима возглавил Юлий Цивилис, также служивший командиром вспомогательной когорты. Неизвестный автор трактата «Об устройстве военного лагеря», написанного во II в. н. э., указывал, что легионы, как самые верные войска, следует размещать непосредственно у лагерного вала, чтобы они охраняли его и как стеной из человеческих тел удерживали от бегства разноплеменное воинство (Псевдо-Гигин. Об устройстве военного лагеря. 2). Важная ремарка, свидетельствующая, что и столетие спустя после Августа ауксилариям не всегда можно было доверять в полной мере.
Римский барельеф, изображающий бирему с установленной на носу боевой башней
В правление Августа в составе вооруженных сил Рима впервые учреждается постоянный военно-морской флот. Из кораблей, участвовавших в битве при Акции, были созданы два флота – Мизенский и Равеннский, названные так по местам их базирования. Они охраняли, соответственно, западное и восточное побережья Италии. Трофейные корабли, захваченные у Антония, стали основой еще одного флота, размещенного в Нарбонской Галлии в городе Forum Iulii (совр. Фрежюс на юге Франции). Кроме того, впоследствии создавались и отдельные флотилии на окраинных морях (в Британии, Понте) и больших реках (Рейне и Дунае). Флотские экипажи комплектовались из перегринов и были устроены по образцу легионов по центуриям во главе с центурионами, причем моряков называли milites, «воины». Командовал каждым флотом префект всаднического ранга, при этом командующий Мизенским флотом считался старшим. Командиры кораблей, триерархи, нередко были из вольноотпущенников. В правление Тиберия и Клавдия отпущенники даже поднимались до поста командующего флотом (ILS 2815). Общая численность императорского флота оценивается в 40–45 тыс. человек – сила довольно-таки значительная, хотя, в общем, он играл хотя и полезную, но отнюдь не большую роль в военной системе принципата.
Таким образом, в структуре вооруженных сил Империи выбор был сделан в пользу разнообразия видов и родов войск. В вопросе же комплектования легионов основной упор был сделан на качественное – по своим социальным характеристикам – пополнение. Основатель принципата действовал и в реставраторском духе, чтобы сделать из армии не сборище наемников и маргиналов, каким она в значительной степени была в эпоху гражданских войн, но своего рода элитный корпус граждан, специально отобранных и подготовленных, способных защищать величие Империи и государственные интересы[11]. О принципах и порядках набора легионов речь подробнее пойдет ниже (см. гл. 6). Пока же отметим, что Август, не отменяя всеобщей воинской обязанности граждан, при наборе легионов ориентировался преимущественно на добровольцев, понимая, что из насильственно призываемых рекрутов трудно сделать хороших солдат. При этом наличие римского гражданства было обязательным условием для записи в легионы. Сочетание принципа «гражданин – солдат» с профессиональным характером армии можно считать бесспорным достижением военной реформы Августа. Именно для того, чтобы привлечь в легионы достаточное число добровольцев, он упорядочил условия службы и систему обеспечения ветеранов.
С установлением Империи уменьшилось значение военной добычи в качестве вознаграждения солдат. Отчасти это компенсировалось более или менее регулярными денежными подарками (donativa), которые император жаловал легионерам и другим солдатам из числа граждан по случаю побед и знаменательных дат. Вместе с тем мудрый Август хорошо понимал значение моральных стимулов, и именно он, очевидно, упорядочил систему поощрений в виде различных знаков отличия (dona militaria), игравших в Риме роль орденов и медалей. Судя по замечанию Светония (Август. 25. 3), он стремился повысить престиж почетных венков и прочих наград,