— Какие ещё сведения?

— Сказал же, важные. Для демоноборцев, не для простой полиции.

— Сейчас ты у меня договоришься, студент! — хмурится полицейский.

— Молчу-молчу. Ведите, товарищ лейтенант, или кто вы там.

— Я простой патрульный, — бурчит полицейский.

Хватает меня за руку и тащит в сторону машин ДБ. Я тем временем пялюсь на место вчерашнего сражения. Туда, где я вчера погиб.

Ох, ни хрена себе. Да мы там локальный апокалипсис устроили. Дорога превратилась в решето, все стоящие рядом дачные домики стали развалинами. От трупов демонов, понятное дело, к этому времени остались только кости. Мёртвая адская плоть быстро растворяется на воздухе.

Вижу большой собачий скелет с разбитым черепом, и сердце сдавливает тисками. Цер и Бер были для меня как родные. Остальных я тоже ценил, но адских псов любил, как детей.

Я ведь сам их вырастил. Из маленьких щенков — в здоровенные машины убийства. И это для чужих они были страшными монстрами, а со мной всегда вели себя ласково. Готовы были умереть за меня… и умерли.

Жалко их, копец. Слёзы на глазах и ярость в сердце. Только ярость бессильная — я понимаю, что в нынешнем состоянии не смогу одолеть Гарканова. Да и найти его наверняка будет непросто.

Ладно, Дум, спокойно. Не думай о мести. Сам знаешь, это чувство отравляет. Уже пытался отомстить кое-кому, и только зря изводил себя долгие годы.

Меня подводят к мужику в кожаной куртке с золотыми буквами ДБ на спине. Он стоит спиной ко мне и смотрит на разрушенные дома. В одной руке сигарета, в другой — бумажный стаканчик с кофе.

— Господин майор! — говорит полицейский. — Здесь студент один нарисовался. Есть подозрение, что тот самый.

Дэбэшник поворачивается, и я не могу удержаться от широкой улыбки. Это же Садюга! То есть, если быть точным — майор демоноборцев Павел Садеев, по прозвищу Садист. Начальник северного округа.

Павел, как всегда, небрит и мрачен. Глаза спрятаны за солнечными очками, тёмные с сединой волосы взъерошены, на бедре висит чудовищных размеров револьвер.

Крутая пушка, зачарованная. Сто раз пытался выиграть её на дуэли или в карты, но Садюга, даже в дупелину пьяный, отказывался ставить Жеребца на кон.

Такое имя он дал своему огромному револьверу. Жеребец.

Павел затягивается сигаретой, делает глоток кофе и только потом выпускает дым. Хриплым неприятным голосом спрашивает:

— Какой тот самый?

— Ну, который парней в Бибирево избил.

— А. Да похрен. Так им и надо. У меня здесь дело посерьёзней.

Садист как всегда. Ему насрать на всё, что не относится к главному делу. А сейчас его главное дело — моя вчерашняя баталия с Братством.

— Так ведь это, господин майор… — теряется полицейский. — Говорили, что студент демона призывал.

— Да? — Садюга смотрит на меня повнимательнее. — Ты что, демоник?

— Может быть. Не знаю. Уделите минутку, я поговорить хочу.

Павел снова затягивается и смотрит на меня поверх тёмных очков. Взгляд как сталь, холодный и твёрдый.

— Со мной?

— Лучше с Лизой. То есть, с капитаном Караевой.

— Он сказал, у него есть для вас важные сведения, — вмешивается патрульный.

— Ты ещё здесь? — смотрит на него Садист. — Пошёл прочь. Эй, студент. Как звать?

— Дмитрий, — отвечаю я, бросив взгляд вслед полицейскому.

— Что хочешь рассказать?

— Не вам, господин майор. Хочу с капитаном Караевой поговорить.

— Елизаветы здесь нет, — Павел докуривает и щелчком отправляет бычок в грязь. — Кто она тебе?

Несбывшаяся сексуальная мечта. Царица моих влажных фантазий. Единственная женщина, которую я так и не смог получить.

— Сестра, — брякаю я.

Сразу понимаю, что фигню сморозил. Но слово не воробей.

— Чего? — Садист хмурится. — У неё нет братьев. Она сирота. Ты кто такой, щенок?

— Сам ты щенок, Садюга! — вырывается у меня. — Ой, простите, майор Садеев, господин. Э-э… Я случайно.

Павел спокойно допивает кофе, роняет стаканчик и двумя руками хватает меня за грудки.

— Слышь, ты кто такой? — хрипло рычит он. — Откуда меня знаешь? На правильный ответ одна попытка. Не справишься — конец тебе.

Ох, блин. Я по опыту знаю, что с ним лучше не шутить. Когда мы познакомились, то чуть не убили друг друга. Прозвище-то у майора неспроста появилось.

Вообще-то, я собирался открыться Лизе и попросить, чтобы она помогла взять вещи с тела. Но, походу, план придётся менять.

— Я знаю, кто убил Дума! — выпаливаю я.

— Кто? — встряхивает меня Паша.

— Холод из Братства свободы.

— Откуда знаешь?

— Я здесь был.

— Когда? — снова встряхивает.

— Вчера.

— Участвовал в битве?

— Да. Твою мать, Садюга! — оглядываюсь по сторонам. Рядом никого нет. — Я и есть Дум!

Павел долго смотрит мне в глаза. Даже очки ради такого случая снимает. Потом говорит:

— Что за бред ты несёшь, студент? Упоротый, что ли? Демонской пыли обнюхался?

— Кушнир напоил меня каким-то отваром и привёл сюда, — вкратце объясняю я. — Холод хотел меня завербовать, я послал его нахер. После этого на меня напали и прикончили почти всех моих демонов и меня тоже. А я благодаря Антошиному зелью переродился в теле студента, которому пробили черепушку антимаги. Понял?

Садист медленно облизывает губы. Странно шевелит бровями и спрашивает:

— Любимый виски?

— Шотландский односолодовый.

— Ладно, это было просто. Студенты ему всегда такой подгоняют. Как звали его первую любовь?

— Я никогда не влюблялся, — усмехаюсь.

— Ага. Допустим. Что за татуировка у меня на бедре?

— Отпечаток кошачьей лапы и буква Т. В память о любимом мейн-куне по кличке Тамерлан.

— Вот это точно, кроме Дума, мало кто знает, — Садист отпускает меня. — Охренеть. Витёк, это правда ты?

— Правда. Только я теперь не Витёк. Дмитрий Могильный. Рад знакомству, типа.

«Дум, ты дебил, — стонет в мыслях Дюббук. — Зачем ты ему рассказал?»

«Всё равно я Лизе собирался рассказать. А Садюга — парень надёжный».

Павел отходит на шаг и осматривает меня с ног до головы. Улыбается. Ого, какое событие. Наблюдать улыбку на роже Садиста можно не чаще, чем лунное затмение.

— Ну ты и дрыщ теперь, Думов.

— Могильный. Не беда, подкачаюсь.

Садист кивает и сразу переходит к делу:

— Значит, так. Всё помнишь, как вчера было?

— Да.

— Сейчас расскажешь. Под запись.

— Разбежался. Хочешь, чтобы Братство меня искать начало?

— Ты сам разве не хочешь их найти? — удивляется Павел.

— Чтобы что? Отомстить? Нет, спасибо. Мне новая жизнь дорога. Ещё дороже прошлой, потому что воскреснуть второй раз вряд ли получится.

— Разумно, — кивает Садюга. — Ладно, не ссы, пропишем тебя как анонимного свидетеля.

— Давай тогда услуга за услугу. Мне бы тело обшарить, — говорю я. — Ну, своё, прошлое.