Сопки Маньчжурии

Русско-японская война, декабрь 1904 года. Порт-Артур еще не пал, но это трагическое событие не за горами. И даже в окружении русского императора не все желают победы Российской Империи. Буржуазия рвется к власти, и некоторые из денежных мешков мнят, что военный разгром приблизит долгожданные реформы по европейскому образцу: царь должен царствовать, а править будут они, владельцы заводов, газет, пароходов. За них – банкирские дома Лондона и Парижа и отечественные мастера крупных гешефтов, за них – всесильное масонство. И против такой силы бесполезен отчаянный героизм и жертвы со стороны русских солдат, матросов и офицеров. Кому-то горе и смерть, а владеющим капиталами – неограниченная власть.

И в этот критический момент в войну вступает загадочная третья сторона. Свой меч на чашу весов мировой политики бросает самовластный Великий князь Артанский, любитель стремительных сокрушительных ударов и окончательных побед. Он держит ответ за свои деяния исключительно перед Всевышним. Пройдет немного времени – и мир поймет, что этот человек принес с собой необратимые перемены.

«Но так жить нельзя; на всей высоте разведчики капитана Коломийцева нашли не более сотни русских солдат: две трети из них были ранены, многие тяжело. Так и лежали, кое-как перевязанные, на земле, сжимая в руках винтовки, в ожидании момента, когда рассветет и япошка пойдет в свою последнюю атаку. Тогда эти герои выпустят в наступающие цепи последние оставшиеся патроны и умрут с чувством исполненного перед страной долга. Я же от таких зрелищ местной русской действительности начинаю сатанеть… Наверное, в эти минуты Фок, Стессель и другие деятели местного артурского бомонда беспокойно заворочались в своих мягких постелях, чувствуя сквозь сон, как к заднице на толщину трусов приближается осиновый кол. Но этот гнев – дело вторичное, никуда эта публика от меня не уйдет; сейчас надо исправлять положение и готовиться с рассветом отбивать японскую атаку. Для начала необходимо собрать всех русских раненых, кто еще жив, и отправить их в наш госпиталь в Тридесятом царстве. Я ощущаю этих людей как «своих» – а значит, они должны жить. После необходимо ввести на эту гору уже побывавший в похожем деле 1-й пехотный легион милейшего Велизария. Но прежде необходимо правильно оборудовать позиции, а не то мои люди начнут гибнуть с той же дурацкой скоростью, как и подчиненные генерала Фока. А это не есть хорошо.»