Поднявшись на второй этаж, Павлик постучался и вошел в учительскую. Когда-то этот кабинет вызывал у него священный трепет. Теперь он видел, что это просто небольшая комната с двумя столами, шкафом для методических пособий и телевизором в углу. За столом сидела молодая женщина.
– Здравствуйте, – сказал Пшеницын. – Сержант Пшеницын. Подскажите, пожалуйста, в каком классе учится Анна Трубникова.
– В десятом «А», – ответила женщина, – а что случилось? Она что-то натворила?
– Нет, мне просто нужно с ней поговорить. Какой у них сейчас урок?
– Расписание у вас за спиной.
– Точно. Спасибо.
В школе всегда было два расписания. Одно для учеников – на первом этаже, второе для учителей – в учительской.
Пшеницын подошел к расписанию и быстро нашел нужную строчку. Расписание было, как и в его времена, заполнено вручную, синей шариковой ручкой.
– География. Четырнадцатый кабинет, – сказал он. – Спасибо. – И повернулся к женщине: – А вы, простите, кто?
– Меня зовут Ольга Николаевна, я преподаю литературу.
– Я вас раньше здесь не видел.
– Я приехала два года назад. Вместе с мужем.
– А откуда вы, если не секрет?
– Из Волоковца.
Лицо Ольги Николаевны залилось румянцем. Ее явно смущал прилипчивый милиционер.
– И как вам у нас, нравится?
Ольга Николаевна задумалась.
– Здесь тихо.
– Да, – согласился Пшеницын, – здесь тихо.
Тут у него возникла еще одна идея.
– Мне нужно будет где-то поговорить с этой девочкой, Аней…
– Трубниковой, – подсказала Ольга Николаевна.
– Да, Трубниковой. Есть сейчас свободные кабинеты?
Ольга Николаевна встала и подошла к стойке, на которой висели ключи.
– Спортзал свободен. Сейчас сдвоенное занятие на стадионе.
– И долго он будет свободен?
– До часу.
Пшеницын взял ключи, поблагодарил и вышел.
Проходя по коридору второго этажа, Пшеницын зашел в туалет. За эти пять лет здесь ничего не изменилось. Те же надписи на стенах и черные круги от сгоревших спичек на потолке. Дурацкая забава – послюнявить конец спички, собрать на него штукатурку со стены, поджечь и бросить в потолок. Спичка прилипает к потолку, прогорает до конца, и на потолке остается черный кружок копоти.
Пшеницын сделал свои дела, ополоснул руки в раковине и огляделся в поисках полотенца. Разумеется, никакого полотенца здесь не было и в помине. Железный ящик, где по идее должны были лежать салфетки, пустовал, а сушилка была сломана, кажется, еще до того, как Пшеницын пришел сюда учиться. Сейчас он просто помахал в воздухе руками, стряхивая воду на пол. Уже у двери увидел на раковине нацарапанную циркулем надпись «Пшеницын – чмо». Настроение заметно испортилось. Он помнил эту надпись, но не знал, что она до сих пор здесь.
Пшеницын постучал в дверь кабинета. Приоткрыл. У доски стоял высокий худощавый мужчина в очках, внешне чем-то похожий на телеведущего Леонида Парфенова. Это был Николай Кораблев. Он что-то рассказывал о природе Северной Америки.
Пшеницын тихонько кашлянул. Кораблев повернулся и сделал вопросительное лицо. Пшеницын поманил его рукой. Кораблев поморщился, но подошел.
– Что случилось? У нас урок, – сказал он.
– Мне нужно поговорить с Аней Трубниковой. Она в классе?
– А это не может подождать до конца урока?
– Не может.
Кораблев повернулся к классу.
– Аня Трубникова, с тобой хотят поговорить.
Девочка, сидевшая на первой парте в правом крайнем ряду, встала, сложила учебники в портфель и вышла. Взгляды всех одноклассников были устремлены на нее.
– Пойдем в спортзал, – сказал ей Пшеницын. – Я взял в учительской ключи.
Пшеницын и Аня молча прошли через всю школу и спустились в спортзал.
Когда-то спортзал казался Пшеницыну огромным. Сейчас он видел, что это не очень большое помещение с тремя окнами, забранными сеткой, – чтобы не разбить мячом. Вдоль стены стояли скамейки для зрителей. В углу были свалены маты.
Аня бросила портфель на маты, повернулась к Пшеницыну, положила руки ему на плечи и улыбнулась.
– Это ты здорово придумал, – сказала она, – ненавижу географию. Что толку изучать страны, в которых никогда не сможешь побывать.
– Я пришел по делу.
– Конечно, по делу, – согласилась Аня, – знаю я твои дела. Иди сюда.
Аня потянула Пшеницына на себя – в сторону матов.
– Ты что делаешь? – рассердился Пшеницын. – Мы вообще-то в школе.
– Какая разница? Дверь же заперта. Чего ты боишься?
– Если нас здесь застукают, мне крышка.
– Раньше ты так не боялся.
– Сейчас другая ситуация.
– Какая еще другая? Давай же! Я так хочу заняться этим в школе! Это так возбуждает.
Аня провела рукой по ширинке Пшеницына.
– Я же вижу, ты тоже хочешь.
– Подожди. Нам надо поговорить.
– Ненавижу разговоры!
– Да стой же ты!
Пшеницын оттолкнул Аню от себя. Она обиженно смотрела на него.
– Ты чего толкаешься?
– Сядь, – сказал он.
Аня не двинулась с места.
– Сядь, я сказал.
Пшеницын подошел к Ане, взял ее за руку и усадил на скамейку. Сам встал прямо перед ней.
– Меня интересует твоя подруга Нина Шарова.
– Ах, вот оно что, – разочарованно протянула Аня. – Она мне не подруга.
– Ее тетка говорит, что вы общались.
– Нет, мы не общались.
– В смысле?
– Чего тебе не понятно? Мы не подруги.
– Тетка сказала, что вы все время вместе зависали.
– Не было такого.
– Ничего не понимаю.
– Не было такого, я же говорю. Мы не зависали. Ни разу от слова «никогда».
– Тетка врет, получается?
– А что случилось?
– Шарова исчезла.
– Сбежала, что ли?
– Не знаю. Может, сбежала. Или чего похуже.
– В смысле похуже?
– Например, ее похитили.
– Кто?
– Трасса рядом. Мало ли уродов ездит. Засунули в машину, изнасиловали, а потом задушили и выбросили где-нибудь в лесу.
– Что ты такое говоришь?
– Аня, не забывай, в каком мире мы живем. Это не добрый мир. Это очень злой мир.
– Ладно. А от меня-то чего надо?
– Во-первых, держи язык за зубами.
– По поводу?
– По поводу нас.
– Что я, больная, что ли? Естественно, я держу.
– Ни одна живая душа не должна узнать, что мы встречались. Сейчас к школе будет все внимание. Нужно быть очень осторожными.
– Ага, а то, что ты приперся посреди урока, – это очень осторожно.
– Я торопился тебя предупредить. Поэтому приходится рисковать. К тому же на самые очевидные вещи обычно обращают меньше внимания.
В это время в учительской Ольга Николаевна рассказывала завучу, седой и строгой женщине по фамилии Пергамент, о том, что пришел человек из милиции, что хотел поговорить с Аней Трубниковой и что она дала ему ключ от спортзала. Пергамент выслушала Ольгу Николаевну, ничего не сказала, вышла и направилась