Это было маленькое кафе в Камергерском переулке. Крохотная комната, два окна и несколько круглых столиков, за которыми сидели несколько молодых людей. Ася и ее собеседник заняли столик в углу. На столике стояла заказанная им для нее чашка кофе, к которой она не притронулась. Она смотрела на этот кофе, не решаясь взглянуть на своего собеседника. Время от времени она приподнимала голову и глядела на его аккуратную седую бородку. Но так, чтобы посмотреть в глаза – нет, этого она не могла.

– Значит, говоришь, опыта работы у тебя нет?

– Нет.

– А образование? Ах да, ты же говорила, филфак. Родители?

– Я живу с бабушкой.

– Парень есть?

– Нет.

– С молодыми девушками есть такая засада. Берешь их на работу, а они норовят забеременеть и выйти в декрет. Сразу хочу предупредить – у нас этот номер не пройдет. По трудовой мы не оформляем. Если залетишь – сразу выгоню.

– Я понимаю.

Мирон злился.

Ему нравилась эта девушка. Нравилась ее скромность и неиспорченность. Она была похожа на его дочь, которая сейчас училась в Питере. Мысль о том, что его Тамара может сейчас проходить собеседование у какого-нибудь такого же питерского козла, убивала его.

Он ненавидел себя и от этого еще больше злился на Асю.

– Продай мне эту чашку кофе.

– Что?

– Какое слово тебе непонятно? Продай мне твою чашку кофе.

Ася посмотрела на чашку. Потом на Мирона.

– Продавай, – приказал он.

– Это хороший кофе, – неуверенно сказала она.

– Так. Дальше. Продавай, не останавливайся.

– Он горячий. В меру сладкий. В нем есть сливки. Сливки полезны для здоровья.

– У меня непереносимость лактозы.

– Извините, я ошиблась. Это кофе без сливок.

– Ты меня обманываешь сейчас?

Он взял чашку и понюхал.

– Нет. В нем правда нет сливок, – сказала она.

– А почему ты сначала сказала, что в нем есть сливки?

– Не знаю.

– Врать клиенту нельзя. Если тебя поймают на лжи – сделки не будет. Продавай дальше. Какие преимущества товара?

– Кофе даст вам энергию на целый день. Взбодрит. Вы сразу почувствуете прилив сил.

– Так. Хорошо. Почему я должен купить кофе именно у тебя?

– Потому что мне нужны деньги.

– Мне плевать, что тебе нужно.

– Потому что мой кофе лучше, чем у других…

– Чем докажешь?

– Мой кофе – вот он, а другая кофейня в километре отсюда. Зачем далеко ходить.

– Вот это было хорошо.

– Спасибо.

Она способная. Пока все сыро, но это дело тренировки. Продавать она может.

– Продажи – это образ жизни. Ты уверена, что хочешь жить этой жизнью?

– У меня нет выхода. Мне нужна работа.

Он взял бы ее на работу. Ей-богу. Если бы ему действительно нужен был продавец, он бы ее взял. Голод – лучший учитель и мотиватор. Девушки более способные и старательные, чем парни. Она никогда не прогуляет, не опоздает, не уйдет в запой. Она будет работать как зверь и станет опорой компании. Все продажи будут держаться на ней, и она даже не будет это понимать. Будет пахать год за годом, принося деньги в компанию. Если хозяин не дурак, он будет сдувать с нее пылинки.

Но это будет другой хозяин. Настоящий. Не он.

Для работы, которую ему нужно сделать, она не годилась. Для продаж – может быть. Но для того, чтобы отнести ноутбук с бомбой туда, куда ему нужно, – нет.

Если он сделает это, если он возьмет ее – он будет жалеть об этом всю жизнь. Он будет вспоминать это кафе, этот круглый столик, ее дурацкую застиранную белую блузку и то, как она продавала ему чашку кофе.

Он себе этого не простит.

А самое скверное – он чувствовал, что это может как-то повредить его дочери. Все в этом мире связано, и если он станет причиной гибели девушки, похожей на его Тамару, невидимая нить, протянувшаяся от него до Санкт-Петербурга, оборвется и с Тамарой случится что-то плохое. Он не хотел продолжать думать в этом направлении, но мысли его снова и снова возвращались к Тамаре.

Поэтому – нет.

– Слушай, – начал он, и у нее оборвалось сердце. Она не могла поверить, что это происходит снова. Она опять не прошла собеседование. Опять…

– Ты мне нравишься. Правда нравишься. Но…

– Пожалуйста, – она почти плакала, – мне нужна эта работа. Я не могу вернуться назад и сказать бабушке, что меня не взяли.

– Слушай меня. Ты хорошая девчонка, и ты найдешь себе нормальную работу. Но мне нужен крепкий мужик с яйцами.

Неправда. Ему нужна именно такая девушка, как Ася. Мужик с красной сумкой вызовет подозрения. А девушка, скромная девушка в белой блузке – самое то, что надо. Ася подходила идеально.

– Просто ты не подходишь именно мне.

Но если он ее не возьмет, это тоже будет проблема. У него осталось не так много времени. Где он возьмет другую такую же дуру? У него нет времени, чтобы искать. Он не может обратиться в кадровое агентство – такое обращение оставит след, и вечером, когда бомба взорвется, личность террористки будет установлена и на него выйдут за пять минут.

Он и сейчас рисковал. Кто-то из посетителей кафе или официантов мог запомнить их, и вечером, когда фото девушки покажут в новостях, они могут вспомнить, что она сидела утром в этом кафе и разговаривала с седобородым мужчиной.

Он не имел права так подставляться.

Он должен был встретиться с нею в машине. Но в машине… в машине на заднем сиденье лежал Ярослав. Лежал и уже начинал разлагаться. Запах чувствовался в салоне.

Он должен как можно скорее убраться отсюда и избавиться от трупа. И желательно сделать это незаметно. На это тоже нужно время. А времени у него нет.

Он не может сейчас заниматься ничем другим до тех пор, пока не найдет того, кто возьмет красную сумку, лежащую в машине, и купит билет на самолет.

– Ты хоть представляешь, что такое торговая фирма?

– Нет, но я приспособлюсь. Я научусь.

Только что они сидели в кафе, вокруг шумел город. А теперь города не было, стены кафе стали картонными, а люди превратились в плоские силуэты. Ее в очередной раз выбросили из жизни. Показали ей, что она не годится для того, чтобы стать полноценным членом общества. За что? За что? За то, что она просидела все эти годы в средневековой Испании? За то, что год за годом пряталась от этой жизни? За это ее наказывают? За то, что она не смотрела новости, не нюхала клей и не гуляла вечерами по улицам, где такую девушку, как она, в любой момент могли насадить на нож или на член?

– Ничему ты не научишься.

Да господи боже мой, чему там учиться? Выучить два