Крейсерская война, рейдерская, каперство – названий набралось достаточно… суть концепции: перекрыть торговые коммуникации воюющего государства, остро зависящего от морских поставок. Существовали так называемые «крейсерские правила» и «морское призовое право», регламентировавшие поведение капитанов военных судов по отношению к торговым.

Рейдерская доктрина флота Российской империи, изначально строившаяся из расчета на противостояние с Англией, в этой текущей войне с Японией, рядом закономерных причин так или иначе все равно затрагивала интересы Великобритании.

Во-первых, как «главного морского перевозчика»…

К «во-вторых» можно было отнести самое очевидное – Лондон стоял за спиной Токио в этой разыгравшейся на дальних берегах военной драмы.

Тем не менее будем честными – помимо того, что грузы военного назначения широким потоком шли в Японию, нередко торговые транспортные суда (по большей части именно английские) «самоотверженно» прорывались в блокадный Порт-Артур… очевидно, из соображений продать подороже.

Наряду с запланированными рейдерскими операциями «Владивостокского отряда крейсеров» на коммуникациях вблизи японской метрополии (со всеми рисками натолкнуться на встречные действия противника), высшее командование Российского императорского флота решило расширить зону войны, перехватывая суда с военной контрабандой там, где боевые корабли Микадо могли объявиться только в гипотетических страхах штабистов под шпицем. А потому против «купцов» вполне годились быстроходные грузопассажирские суда, переоборудованное во вспомогательные крейсера, естественно вооруженные.

Еще пятнадцатого июня вспомогательные крейсера «Дон» и «Урал» вышли на крейсерскую операцию в Атлантику. Два рейдера обогнули Англию вокруг Шетлендских островов, оказавшись ближе к концу месяца на траверзе мыса Финистерре, что является крайней западной точкой испанского побережья. Далее им надлежало разделиться, начав прочесывание торговых путей и досмотр судов на предмет контрабанды.

Так было в реальной истории.

В нашем же случае командир крейсера «Урал» капитан второго ранга Истомин имел иной приказ – совершив промежуточный заход в испанскую бухту Виго, где русский морской агент передал ему телеграмму от Адмиралтейства. Пополнив запасы угля и провизии, «Урал» направился в сторону Гибралтара, имея целью рейдерства Красное море.

В это же время из Севастополя вышел пароход Доб рофлота «Петербург».

В известной истории «Петербург» сопровождал практически одноклассник «Смоленск». Эти два в дальнейшем вспомогательных крейсера основательно «пошалили» на торговых путях в Красном море, задержав нескольких британских и германских судов с контрабандным грузом для Японии, спровоцировав тем самым небольшую панику среди судовладельцев.

Дело было не совсем чисто – в связи с тем, что крейсера прошли через турецкие проливы под видом торговых судов и только потом были зачислены в состав ВМФ России, законодатели морских прав – англичане – возопили в «праведном» гневе, объявив их действия нелегитимными.

Дошло до серьезных дипломатических трений между Россией и Британией, что в итоге вынудило прекратить крейсерские операции в Красном море, а арестованные суда вернуть.

Сейчас же управляющий Морским министерством Ф. К. Авелан, имея представление о будущих проблемах, однако не желающий отыгрывать назад, решил провернуть все иначе.

Более того, понимая, что англичане все одно найдут повод к дипломатическим претензиям, склонился к более дерзким импровизациям (предложения исходили от молодых штабистов)… чисто по-русски[8], махнув рукой: «семь бед – один ответ».

Как бы там ни было, «Петербург» (коммерческий на взгляд и флаг пароход) проследовал к Босфору – судовой беспроводной телеграф, боевые прожектора – все это было снято, орудия укрыты вместе со снарядами и орудийными станками под углем.

Угля, кстати, загрузили столько, что вода доходила до нижних иллюминаторов.

Экипаж, с расчетом на призовые команды, был увеличен более чем в два раза. Офицеры и матросы переодеты в гражданское – при проходе через турецкие проливы, вся эта ряженная как попало братия праздно шаталась на палубе, дабы у таможенных служб не возникло подозрений, что под «мирной овечкой» скрывается «серый волк».

О команде можно было бы сказать отдельно… набранная из разных экипажей черноморской дивизии, зачастую призванных из запаса, штрафников и прочих разгильдяев, представляла из себя колоритное зрелище – хмурых, неразговорчивых мужчин, среди которых попадались настоящие морские волки. Командир судна, зная, какая миссия ему положена, видел в этом определенную закономерность и некий перст судьбы.

Миновав Босфор и Дарданеллы, пароход уже через три дня стал на якорь у входа в Суэцкий канал. Приняв лоцманов, наконец, подняли военный флаг и вымпел, объявив тем самым свой статус. Впрочем, тут же их и спустили, чтобы никого преждевременно не пугать и не тревожить.

Так что из Суэца уже вышел не «Петербург», а вспомогательный крейсер «Днепр» под командованием капитана второго ранга Скальского Ивана Грациановича.

Команда неспешно устанавливала на штатно предусмотренные места орудия. Был развернут судовой телеграф, фонари электрической ночной сигнализации и два рея для дневной.

А еще через сутки, в условной точке в стороне от интенсивного судоходства и лишних глаз, произошла встреча с подельником – вспомогательным крейсером «Урал».

Два дня корабли простояли борт о борт – бывший «Петербург», путем добавления фальшивой, но быстросъемной трубы, характерных бутафорных изменений в надстройке и, особенно в носовой части, а также некоторой возней с мачтами, приводили в вид хотя бы отдаленно похожий на собрата по оружию.

По замыслу морского штаба «Днепр» должен был проводить свои рейды, маскируясь под легитимный вспомогательный крейсер «Урал», чтобы хоть в этом случае ни у кого не было повода придраться.

Если же произойдет встреча с военным кораблем, всегда можно вовремя сменить ложную личину на свою, пусть и полузаконную.

Если случится казус, что якобы вспомогательный крейсер