Идя по улице, я наслаждался забытым чувством здоровья и легкостью ходьбы. Навстречу шли сотни горожан. Редкие автобусы и троллейбусы не могли перевезти всех желающих, и большинство двигалось пешком. После забитого автомашинами города, улицы казались вообще свободными от транспорта.
Шашлычная, как и предполагал, была еще закрыта. Однако, обойдя вокруг здания, обнаружил, что задняя дверь не на замке.
Зайдя в темный коридор, пахнувший свежей краской, я прошел до какого то, кабинета, откуда слышался негромкий разговор.
Постучавшись, зашел и обнаружил там, сидящую за письменным столом толстуху и стоящего рядом мужчину грузинистого типа.
– Тебе чего, мальчик? – нетерпеливо спросила женщина, видимо, ей хотелось продолжить разговор.
– Здравствуйте, – вежливо сказал я, – Меня зовут Александр Сапаров, мне семнадцать лет. Сейчас я сдаю экзамены за десятый класс, а потом я бы хотел работать у вас в шашлычной.
– Послушайте, молодой человек, – удивленно сказала женщина, – Вы разве не хотите поступить в университет, или институт. Ради чего вы тогда учились десять лет. Могли бы поступить после восьмого класса в ТКУ и потом придти к нам на работу.
Я пожал плечами.
– Тогда мне хотелось учиться, а сейчас я решил пойти работать.
– А почему именно к нам? Можно ведь и в другое место.
Я улыбнулся.
– Шашлык люблю и есть и готовить. Поэтому решил к вам.
Тут в разговор вступил мужчина.
– Слюшай, малчик, ты действительно шашлык-машлык любишь? Может, ты расскажешь, как его делаешь.
– Отчего же, расскажу.
И я приступил к рассказу, после десятого рецепта маринада, мужчина возбужденно замахал руками.
– Маладэц, понимаешь, так гаварил, как будто атэц у тебя грузын. Слюшай, Наталья Пэтровна, бери его на работу. Такой маладэц не подведет… Я нэ ошибаюсь никогда.
Наталья Петровна улыбнулась.
– Хорошо, Саша, давай так договоримся, ты сдаешь экзамены, и после них приходишь ко мне. Паспорт, надеюсь, у тебя уже есть, будет неплохо, если ты еще принесешь школьную характеристику, если та меня устроит, то возьму на работу учеником официанта.
Я собрался с духом и нахально спросил:
– А можно учеником бармена?
Грузин засмеялся.
– Я же тэбе гавару, парень- маладэц, хароший бармен будэт.
Наталья Петровна нахмурилась.
– Ты, оказывается бойкий малый. Ничего пока обещать не могу, когда придешь с документами, тогда поговорим.
Выйдя из шашлычной, я отстоял небольшую очередь у цистерны, купил за три копейки маленькую кружку кваса, присел на ближайшую скамейку и медленно цедил холодную жидкость, наслаждаясь настоящим вкусом напитка, забытого за десятилетия.
После этого, не торопясь, направился в сторону дома. Когда зашел домой, там аппетитно пахло ужином. Отца еще не приходил, и у мамы настроение было на нуле. Она молча накидала мне тарелку картошки с тушенкой. Я также молча ее съел, запил чаем с куском батона и ушел к себе.
Разговаривать не хотелось. Видимо первые часы вселения я был слишком возбужден, и сейчас наступила реакция. Появилась слабость, разболелась голова. Несмотря на эту боль, жутко клонило в сон.
Я только успел крикнуть маме, что хочу спать, и меня вырубило,
Утром, я не сразу сообразил, отчего ночую в старой квартире. Первая мысль была, что забурился сюда после какой-то пьянки. Но тут вспомнил вчерашние события, и сразу накатило радостное чувство второго рождения.
– Ох! Сегодня же экзамен! – вспомнил я и быстро начал одеваться.
Отец с мамой сидели на кухне и переругивались. В той жизни я старался уйти от этих разборок. Сейчас же, родители казались мне глупыми детьми, ссорящимися из-за пустяков.
Поэтому, сев за стол скомандовал:
– Заканчиваем прения, мама! Внушение ты сделала, все всё осознали, давайте лучше позавтракаем. Кстати, у меня сегодня экзамен. Так, что не надо меня нервировать.
Упоминание экзамена помогло. На кухне стало тихо. После завтрака я, сунув в карман шариковую ручку, отправился в школу. Перейдя через дорогу, нырнул в дыру в заборе и пошел по натоптанной тропке к парадному входу.
На четвертом этаже у кабинета физики уже толпились одноклассники. Большинство нервно шуршало шпорами, учебниками. Я уселся на подоконник и скучающим взглядом смотрел на всю эту суету. Рядом со мной тут же уселась Светка Шитикова. Она уткнулась в учебник, не замечая, что сдвинула им подол платья. А там, на открытых ногах были видны стройные ряды, написанных фиолетовыми чернилами, формул.
Тронув ее за плечо, шепнул:
– Светка, одерни платье, учителя заметят.
Та быстро одернула подол и, оглядевшись, удивленно спросила:
– Саша, ты чего ты так сидишь? Хоть учебник почитай, напоследок.
Я махнул рукой.
– Перед смертью не надышишься. Уже начитался.
Тут к нам подошел Третьяков.
– Слушай, Саня, у меня такое ощущение, что я все забыл. Ты шпоры принес? Если я первым пойду, дашь мне?
Я засмеялся.
– Садись рядом со Светкой, она тебе даст списать. Заодно ножки покажет. Я вчера ничего сделать не успел, заснул, девяти еще не было.
Светка после моих слов порозовела, но согласно кивнула.
Вовка явно повеселел.
– Ладно, я тогда с тобой за один стол сяду. – сообщил он Светке.
Еще через несколько минут явились учителя и нас запустили в класс.
После того, как мы расселись, всех по очереди вызывали тащить билеты.
Я думал, что не смогу ответить ни на один вопрос и надеялся, что мне выставят трояк в счет старых заслуг. Но вопросы оказались довольно легкими, я вызвался отвечать почти сразу и под завистливые вздохи одноклассников отстрелялся за десять минут.
Вовку пришлось ждать почти час. Он получил четверку и был вполне доволен собой. Теперь нас ждал английский язык, который был для Третьякова Терра Инкогнита. Моя задача состояла в том, чтобы помочь ему выучить небольшой рассказ из восьми предложений про американского художника Роккуэла Кента.
Но на сегодня эта тема была пока не актуальна. Учебу планировалось начать с завтрашнего дня.
– Может по пиву? – нерешительно предложил Вовка.
– Давай, – согласился я. – Но для начала зайдем в одно место.
– Это куда? – насторожился Третьяков.
– Увидишь, – коротко хохотнул я в ответ и двинулся к автобусной остановке.
Когда кинул десять копеек в приемное гнездо контейнера и открутил пару билетов, Вовка удивленно посмотрел на меня. Обычно мы старались проехаться зайцем. Но стоять поближе к билетной кассе. Если заходил контролер, мы быстро кидали туда деньги и откручивали билеты. Но сегодня я так не поступил.
В ответ на Вовкин вопросительный взгляд я пожал плечами, мол, понимай, как хочешь.
Через три остановки мы сошли и пошли по Герцена к двухэтажному деревянному зданию.
– Ты чего в военкомате забыл? – испуганно спросил Вовка. – Тебе же восемнадцати нет, это мне осенью армия грозит, если не поступлю.
В мрачном коридоре военкомата было пустынно, весенний призыв завершился и сотрудники отдыхали от суеты.
Секретарша комиссариата с удивлением встретила наше появление.
– Чего хотели молодые люди? – недружелюбно спросила она, усердно стуча по клавиатуре пишущей машинки.
– Добрый день, – поздоровался я. – Нам бы хотелось узнать о возможности учебы в ДОСААФе на водителя,
В ответ секретарша буркнула
– Кабинет 202.
Поблагодарив, мы вышли снова в коридор.
– Ты что, совсем придурок, – возмутился Третьяков. – Ты