-Да, это не жилец, шлепнут тебя парень в ближайший день, два.
Но, когда он гаркнул ему в ухо:
-Красноармеец Ивашов упор для стрельбы лежа принять,- то не увидел даже движения, а тот уже лежал на земле, с винтовкой изготовленной к стрельбе.
К его недоумению, никто из товарищей Ивашова не удивился такому скоростному исполнению приказа. Ближе к вечеру он узнал почему. Оказывается, этот деревенский парень во время короткой учебы в тылу поразил всех командиров. Призванный из глухой вологодской деревушки парень, за несколько дней стал образцовым красноармейцем и с успехом овладевал всей нехитрой премудростью рядового бойца. И, скорее всего, поехал бы он на учебу в офицерское училище, клепавшее младших лейтенантов, как пирожки, если бы не его странности. Всем кто с ним общался, было не по себе от взгляда внимательных спокойных серых глаз. Казалось, что эта деревенщина видит всех насквозь. Через пару дней в учебном взводе стала ходить байка, пущенная рыжим Фомой Веревкиным из Архангельска, что Игорь сын колдуна, ушедшего в тайгу от советской власти, и отец передал ему часть своих приемов. Этому легко поверили, потому, что как-то вечером Игорь мимоходом притронувшись к ноге тощего москвича, художника по профессии, вылечил того от мозолей, натертых тяжелыми яловыми сапогами. Об этом утром рассказал сам москвич, охотно показывая желающим свои ноги без единой мозоли.
На следующий день к ним в расположение пришел лейтенант из спецотдела и поговорил с Ивашовым, к всеобщему удивлению беседа, протекавшая в старшинской каптерке, прошла спокойно, и собеседники разошлись, довольные друг другом. А лейтенант, идя в штаб учебной части, думал,
- Ну, бля, я этому ебнутому пи ..юку вломлю. Блядь, два часа потерял, с деревенским придурком, это же надо пустить слух про колдуна. Пи ..ец Веревкину, из нарядов сукин сын не выйдет, все сральники языком вылижет.
Но на следующий день лейтенанту позвонил непосредственный начальник и спросил:
- Ну, как Володя, раскрутил этого врага народа?
Лейтенант смущенно кашлянул,- понимаете, товарищ майор, меня несколько дезинформировали, но я уже разобрался.
Голос майора построжел:
- Товарищ лейтенант, вы, что не понимаете специфики нашей службы, был сигнал, а дыма без огня не бывает. Давайте берите этого Ивашова и ко мне.
Лейтенант тяжело вздохнул и отправился к командиру части. Тот мрачно оглядывая безопасника, подписал рапорт, и лейтенант с двумя бойцами отправился за Ивашовым.
Лейтенант сидел на жестком сиденье полуторки, в открытое окно фанерной двери свистел морозный воздух. В начала из-за рева мотора из кузова доносился разговор конвоиров, но потом не было слышно ни слова. Когда они остановились перед железнодорожным переездом, ожидая прохода воинского эшелона, встревоженный лейтенант выскочил из кабины и глянул в кузов, а там, на копне сена накрытой плащ-палаткой мирно спали Ивашов и его охрана. Но винтовка была у каждого под рукой, и только он открыл рот, чтобы выразить свое возмущение, один из конвоиров открыл глаза и внимательно бодрствующим взглядом посмотрел на командира. Растерявшийся лейтенант пробурчал:
- Вы, на какой хер тут посажены, охранять подследственного надо, а не спать вповалку вместе с ним.
На что оба конвоира уселись и с недоумением огляделись по сторонам.
- Так мы тащ лейтенант не спим, глаз еще не смыкали. А этот Ивашов, сразу, как мы выехали, захрапел.
Лейтенант сказал водителю, что остается в кузове и машина, задергавшись, поехала дальше.
В большом штабном здании дивизии спецотдел занимал всего несколько комнат вот туда, и двинулись приехавшие военные. Когда лейтенант зашел в кабинет начальника майора Синева, то громко доложил, что подозреваемый Ивашов доставлен по его приказанию.
Поморщившись от командного голоса, который лейтенант усиленно развивал уже месяц, майор распорядился привести Ивашова к нему.
- Я лейтенант, таких салаг на раз раскалываю, понял, сейчас посмотришь, как работать надо,- добавил он в конце своей речи.
Вскоре Ивашова завели в кабинет. Майор, сидя за громадным письменным столом, ласково предложил:
- Боец бери стул, садись, в ногах правды нет.
Ивашов спокойно уселся на стул и уставился своим бычьим взглядом на майора. Тот под этим взглядом беспокойно заерзал на стуле и встал.
- Ну, расскажи голубчик, кто у тебя батя был, откуда мобилизовали.
На это Ивашов спокойно ответил:
- Так в сопроводиловке все указано товарищ майор.
Тот встал и навис над допрашиваемым.
- Так, ты что, сука! Учить меня вздумал!- внезапно заорал он, и хотел выбить стул из-под Ивашова. Но к удивлению лейтенанта, уже не раз наблюдавшего этот трюк, майор промахнулся мимо ножки стула и грузно упал носом прямо в грязный пол.
Ивашов без выражения смотрел на шевелящегося перед ним на полу человека.
- Интересно, - подумал лейтенант, - он на него, как на муравья смотрит, - и ринулся помочь встать своему начальнику. Но тот с матами уже поднялся с пола и повернулся к Ивашову с явным желанием продолжить интенсивный допрос.
Неожиданно тот моргнул, и майор резко повернулся и вновь уселся за стол.
- Ну что же красноармеец, я все понял, можешь быть свободным. Лейтенант, давайте обратно в часть, дело не будет заводиться.
Лейтенант секунду смотрел с удивлением на командира, но затем его лицо разгладилось, он спокойно встал и вместе с Ивашовым покинул кабинет, из которого в этом году еще никого после допроса не выводили без конвоя. Два красноармейца, уже неоднократно возившие подозреваемых, с открытым ртом смотрели на это зрелище.
- Ты видел? - ткнул один другого,- точняк, парень с нечистой силой попутан, Витька, я седня выспорил махру у тебя. Сразу сказал, что ни хера Ивашке не будет, а ты - посадят, посадят, а вот и не посадили.
Второй только согласно мотнул головой, соглашаясь с проигрышем.
После этого события случилось еще одно, Полковник, командир тыловой части, где проходило формирование подразделений для отправки на фронт, лично явился в казарму, чтобы посмотреть на так неожиданно вернувшего красноармейца. Он до этого никогда не интересовался личным составом, который находился здесь одну две недели, чтобы хоть немного научиться выполнять команды и держать в руках винтовку.
Но до сего дня и таких событий, как вчера здесь не происходило.
Вечером, когда после ужина красноармейцы сидели около теплых печей, намерзнувшись за день, и вдыхали аромат портянок висевших на веревках, раздался вопль дневального
- Рота смирна!
Сидевшие особо не прониклись, думая, что просто пришел их старшина. Поэтому вставали с ленцой, а несколько мужиков в возрасте даже не повернули головы в ту сторону. Но тут раздался грохот опрокинутой табуретки и все услышали громкий рапорт сержанта:
- Товарищ полковник, рота отдыхает в личное время, больных и отсутствующих нет. Дежурный по роте сержант Нифонтов.
За