– Если сподобимся попасть в центр помещения, может чего и найдем, как археолог тебе говорю… К твоему сведению, у многих примитивных цивилизаций самое ценное размещали посередине комнат. Почему? Говорю же, примитивные… Равноправие, понимаешь… Предположим, у племени Х имеется цельнозолотой тотем в форме жабы с увесистыми изумрудами вместо глаз. Поставить на полочку у стеночки? Шалишь, брат… Ведь что получается? Один абориген, назовем его Мугумба, пришел заранее и устроился справлять религиозный обряд прямо под боком вышеозначенного золотого идола. А другой, к примеру, абориген, ну хоть бы Кончумба, припоздал. По уважительной причине: был на охоте, добывал в поте лица пропитание для племени… И что? Теперь он должен ютиться у дальней стеночки? Естественно, ни о каком духовном единении с Изумрудноглазым Богом не может быть и речи. Отсюда зависть, ущемление прав и все отсюда вытекающие. Поэтому предмет поклонения чаще всего помещали в центре храма, или Дома Приобщения к Высшему, да хоть сельским клубом назови, суть не изменится…
– Все это интересно, нет слов, – охладил я задор рассказчика долей здравого скептицизма. – Но, насколько я знаю, ты любую ерунду – если сам в нее уверовал, – так мастерски притягиваешь за уши…
Да верно тебе толкую! Зуб даю, найдем чего-нибудь! – не унимался Василий. – А вдруг это гробница какая, или еще лучше – Мавзолей Великого Крокодила, а? В таких сооружениях самое ценное, в смысле местного Тутанхамона не стали бы в уголок запихивать…
– Почему бы и не в уголок? – все еще сомневался я.
– Сам подумай! Великий Вождь в Краях Вечной Охоты ни в чем не должен терпеть нужды. Так? То есть, в пределах досягаемости перепончатой лапы почившей венценосной особы должен быть в наличии минимальный джентельменский набор. Любимый бумеранг под боком, в ногах – запасы вяленой лягушатины. Справа – жена, слева – любовница… Кошель с золотишком из жабьей кожи за пазухой, чтобы другие джентельмены не сперли…
– Скажи еще: боевой конь в полном снаряжении…
– И это не исключено, – невозмутимо подтвердил Вася. – Но, применительно к местным реалиям, скакун вождя, вероятно, больше походил на трицератопса. А боевая колесница – на джакузи с колесиками…
До самого обеда мы усердно вкалывали. Особенно Вася, окрыленный новой идиотской гипотезой. Чумазая морда лучилась энтузиазмом, как у приснопамятных комсомольцев времен освоения целины. Лопата так и мелькала в его могучих руках. Холм земли вокруг раскопа рос как на дрожжах.
Я же старался за компанию, в душе считая Васино предположение очередной химерой. Лопатил грунт, но что называется "без фанатизма", часто озираясь по сторонам. Но никому и дела не было до наших заморочек. Протяни мы сейчас ноги на трудовом фронте – никто дня три не спохватится… Как бы читая мои мысли со стороны города заявилась птица. Падальщик? А так мы вели себя более чем живенько, птица не снизошла даже до того, чтобы снизиться. Так же сделала несколько кругов и, не найдя, чем поживиться, убралась восвояси.
Когда траншея стала мне по плечи, а Васе, соответственно по пояс, в мерзком пыльном грунте стали попадаться темные вкрапления.
– Истлевшие частички дерева, – сказал Вася с видом знатока. – Мы на верном пути!
– Ура! Мы нашли доисторическую поленницу, – пробурчал я, сплевывая набившийся в рот прах былых времен. – Теперь осталось найти печку. А на ней – косточки Емели-неандертальца…
– Думаю, это остатки крыши, – не обращая внимание на мое нытье, предположил Вася. И поучительно добавил: – Это всегда так, если сверху копаешь: сначала крыша, ниже – чердак, потом комната, подвал… А в подвале – сокровища!
В долгу я не остался. На полном серьезе уставился Васе за спину и самым невинным голосом спросил:
– Это твои сокровища, что ли? Блестит что-то… Золото, наверное…
Вася сделал охотничью стойку, как собака на таможне, учуявшая чемодан с наркотиками:
– Где блестит? Где золото?
Я показал, хотя, конечно, ничего там не блестело. Схватив лопату, Вася вгрызся в ничем не примечательный, выбранный мной наугад участок раскопа. Но шутка не удалась. Вопреки любым неполебимым законам вероятностей, а может, благодаря сумасшедшей везучести землекопа почти сразу под гнутой, зазубренной лопатой что-то глухо хрустнуло. "Еще один булыжник", – вяло подумал я поначалу. Но нет! Через миг Василий кинулся к кофру с археологическим набором. Под дрожащими пальцами ящик никак не хотел открываться. Я насторожился: не стал бы Вася из-за очередного валуна так заморачиваться. Значит, наткнулся на нечто стоящее. Появившийся нездоровый блеск в глазах товарища и нахлынувший на щеки румянец потвердили мои подозрения. Налицо все признаки золотой лихорадки…
Тут уже я, совершенно потеряв хладнокровие, мелкой рысью сиганул к раскопу. Как голодный котенок к заветной миске с парным молоком. Вася, чуть не вырвав непокорные замки на кофре что называется "с мясом", уже спешил за мной с охапкой щеток и скребков…
ГЛАВА 17. Три корочки хлеба!
Вдвоем мы махом освободили от земли угол какого-то предмета. На камень находка нисколько не походила, что вселяло определенные надежды. Вася пыхтел в предвкушении добычи, совок так и мелькал в его руке. На самом пике золотой лихорадки из лагеря донесся звон рельса, созывающего тружеников от науки на обед. Не скажу, чтобы мы особо обрадовались. Скорее наооборот. Уйти сейчас ради куска хлеба, как сказал Вася, все равно что откопать клад и даже не открыть крышку сундука. Ни один, дескать, пират не ушел бы выпить стаканчик рома не глянув хоть одним глазком на сокровища. А глянув, схватился бы за нож, пока это не сделал товарищ. Сияние золота ослепляет даже самых стойких джентельменов удачи, а когда делиться добычей особого желания нет…
– Вася! – осадил я болтливого кладоискателя. – Ты можешь продолжать копать. А я пошел на обед. Пойми, что мы не к Острову Сокровищ на паруснике приплыли. Вспомни, что мы – ученые, и все что найдем, аз есмь собственность тутошнего государства.
– Что поделать, если во мне взыграли гены предков, новгородских ушкуйников, – смущенно произнес Вася, выкидывая из раскопа очередную порцию земли. – Не могу я теперь уйти, все тут! А между тем жрать безумно охота… Может и, правда, один сходишь? Сам поешь и мне в корзиночке, как та Красная Шапочка, притащишь горшочек маслица и пирожков в ассортименте… А я отдохну пока, заодно покараулю…
"Отдохнешь ты, как же, – подумал я. – Вот так и будешь сидеть в тенечке, когда рядом крокодильи сокровища." А вслух сказал:
– А если Красную Шапочку спросит Серый Волк в лице Дубова или бородатого зама: "Где, к примеру, обитает в данный момент твоя почтенная бабушка?" И надо ли мне делать заявку на находку?
– Волкам соврешь