Друзья наелись до отвала, потом взяли бутылочку, отправились в беседку. И там, белой ночью, под аккомпанемент гитары и комариный звон долго сидели, вспоминая ушедшую юность. Смеялись, грустили, ибо и в самом деле было что вспомнить. Молодость, студенчество у любого человека навсегда останутся в памяти как самое счастливое и беззаботное время, которое, если и повторяется, то только в воспоминаниях да в старых фотоальбомах. За одной бутылкой последовала другая, за ней — третья. Напоследок, уже порядком окосевшие, друзья нестройным хором спели песню, любимую для всех троих. Олег честно пытался попасть в аккорды, друзья — в мелодию. Получилось не очень, зато — душевно. А большего и не надо.
— Олег! — просипел татарин, лёжа на кровати.
— Олееег! — повторил он через минуту, не дождавшись результата.
— Краснов, мать твою за ногу! — почти крикнул Тимур и скривился. — Ох, моя башка.
— Тим, отвянь, а! — глухо, словно в бочку, попросил Олег.
— Будь другом, принеси рассольчику. Сил моих нет это терпеть.
— Сказал же — отвали. Без тебя тошно, — распластавшийся на соседней койке товарищ перевернулся и с головой накрылся одеялом.
— Ну и гад же ты, Краснов. — Тимур сел, свесил ноги, стараясь не делать резких движений.
— Если бы ты вчера не уговорил раздавить третий пузырь, мы бы не нализались в дрова. Так нет же.
— Ты же знаешь, если мне в нос попало, то остановиться не могу. И потом, никто в тебя насильно не вливал.
— Вот разве что не вливал.
В этот момент дверь распахнулась, в номер въехал столик, который толкал перед собой Виктор. В отличие от помятых друзей, он выглядел абсолютно свежим, словно и не было вчерашней попойки. Это было ещё одно его выдающееся качество. Виктор никогда не позволял себе опускаться и сколько бы ни выпил, всегда оставался адекватным, говорил чётко, ровно вставал из-за стола, прямо, не шатаясь уходил. И одному Богу известно, как это ему удавалось.
— О, а вот и он!
— Ну, что, орлы, как поспали?
— Бывало и лучше, — хмурый Олег широко зевнул и поморщился.
— Витёк, ты, случайно, рассольчику не привёз? Или таблеточку? — простонал страдающий Тимур.
— Тим, вот если бы ты читал книжки, то знал, что лучше подобное лечить подобным. — Виктор снял полотенце, под которым обнаружился запотевший графинчик.
Олег понимающе улыбнулся. Он встал, подошёл к столику. Виктор налил ему стопку водки, убрал салфетку, под которой на блюде лежало нарезанное сало. Олег выпил, закусил, уступил место другу. Виктор налил ещё раз, скинул салфетку с другого блюда — холодца из говядины. После «лечения» друзья, наконец-то, почувствовали облегчение.
— Интересно, и кто такую мудрую мысль сказал? — спросил Тимур, жуя холодец и чувствуя, как по желудку растекается тепло, а голову перестаёт бить невидимый молот.
— Дьявол.
Тимур поперхнулся:
— Кто-кто?
— Ну, дьявол, сатана, вельзевул. У него много имён. Выбирай, какое тебе больше нравится.
— И что же это за книжка такая? Библия что-ли?
— Нет, балбес. Это Булгаков, «Мастер и Маргарита». Хоть бы фильм посмотрел.
— Да… Надо бы глянуть. Ну, что, какие планы?
— Планы простые. Одевайтесь — и на выход. Скоро соберётся экскурсионная группа. Сегодня ожидается весьма насыщенная программа. И нам повезло: гидом будет заместитель директора Соловецкого музея-заповедника, который, наверно, большую часть своей жизни посвятил изучению этого края.
— Если говорить проще: пошли щёлкать клювами, глазеть по сторонам и слушать занудные речи, — резюмировал напоследок Тимур.
На улице и впрямь скопилось много туристов. Среди них были держащиеся за руки молодая пара, семья с двумя детьми, похожая на нашу компания друзей, пенсионеры. Два человека говорили на иностранном. Олег напряг слух и с удивлением узнал искренне ненавидимый немецкий, которым его пичкали всю школу и институт. Да он английских слов знал больше, чем немецких. Безо всяких учителей.
— Уважаемые туристы, — объявил гид, когда все собрались. — Сегодня у нас в программе две экскурсии. Сначала мы посетим знаменитый на весь мир Соловецкий монастырь, познакомимся с его историей и архитектурой. После часового перерыва на обед нас ожидает вторая экскурсия по историческим местам, связанными с историей советских лагерей особого назначения, или сокращённо — ГУЛАГа. Оставшуюся часть времени вы можете использовать по своему желанию. Можете взять напрокат лодку и отправиться на прогулку по каналам, которые соединяют между собой озёра, или же отправиться на велосипедную прогулку.
— Слушайте, а можно мы с пацанами сразу на прогулку? Ой, ты чего, больно же! — Тимур принялся растирать бок, в который Виктор секундой назад воткнул локоть.
— Тима, ты бы хоть на людях поумерил свой темперамент. Где твоё воспитание? Ты же умеешь, я знаю, — зашипел татарину на ухо Виктор, после чего сказал уже громче: — Я прошу прощения за своего товарища. Он немного невыдержанный. Но воспитательная работа проведена, больше он прерывать вас не будет.
— Ну и отлично! Прошу за мной. — гид развернулся и зашагал к каменной крепости, за стеной которого располагался вышеупомянутый монастырь.
По пути он рассказывал об истории открытия Соловецких островов, о их климате, рельефе местности, природных ресурсах. И, нужно признать, делал это мастерски. Даже непоседа Тимур увлечённо слушал, разглядывая пейзаж и время от времени притрагиваясь к ноющему фингалу под глазом.
Экскурсия пролетела незаметно. Но мы оставим за бортом её суть и не станем отнимать хлеб у сотрудников музея. Скажем лишь, что многие едут на Соловки именно за такими впечатлениями. После обеда состоялась и вторая экскурсия, которая была не менее интересна чем первая. Разве что впечатления от неё остались другие. И уже ближе к вечеру, хотя это понятие на границе полярного круга размытое, наша компания, порядочно устав, направилась на пристань, чтобы взять напрокат лодку и немного поплавать по рукотворным каналам.
Ну, а чтобы плылось душевнее, Олег, пристроившись на корме, наигрывал на гитаре какой-то романс. Виктор потихоньку грёб, а Тимур по-привычке трещал без умолку и размахивал руками. Гитарный кейс лежал на дне, время от времени стуча своими боками о борт лодки.
— Что-то устал я, — зевнул Виктор. — Может, назад и на боковую?
— Ребят, давайте, ещё поплаваем. Вить, давай я погребу! — попросил Олег, убирая инструмент в кейс.
— Не, Олежка. Я — тоже пас. Комары зажрали. Смотри, сколько их вьётся! Ах ты, гнида! Вот тебе! — Тимур звонко хлопнул себя по руке, стряхнул трупик, почесался. — Плывём назад.
— Блин, так не хочется, — вздохнул Олег. Смотрите, как красиво вокруг! Эти каналы, озёра, леса завораживают. Когда ещё увидишь такое? И потом, может я песню сочиню. Одну-единственную, но свою.
— Ну, если хочешь, поплавай один. В одиночестве сочиняется лучше. Мы с Тимкой вернёмся пешком. Тут недалеко должна быть туристическая тропинка.
— Ну, ладно, ребят, — вздохнул Олег. — Увидимся днём. А я и вправду ещё поплаваю.
Лодка причалила к берегу, который был живописно укреплён деревянными сваями и каменными валунами. Прямо за ними, практически в ряд, росли тоненькие берёзки. А уже за берёзами стояли сосны и ели. Тоже, в общем, не слишком высокие. Тимур и Виктор выбрались из лодки.
— Гитару, может, отдашь? Всякое может случится, зачем она тебе? — чиновник по привычке поправил очки.
— Да что может случиться? Тишина, прохлада, хорошо.
— Не знаю. Говорят, что на Соловках погода изменчива. Может пойти дождь, или начаться ветер. Лодку мотнёт, и гитара упадет в воду. Испортишь ведь. Телефон утопишь.
— Фигушки вам. Кейс водонепроницаемый и противоударный. Я за него отвалил в два раза больше, чем за гитару. Так что идите налегке. Кстати, а за идею с телефоном — спасибо. Положу на всякий случай тоже в кейс.
— Ну, давай тогда, морячок Попай. Семь футов под килем и попутного ветра. Аррр, Витёк, рванули назад! Жрут, не могу! — Тимур уже остервенело отмахивался от кровососущих бестий. — Олег, а ты чего такой спокойный сидишь? Ты несъедобный, что ли?
— Съедобный. Просто репеллентом намазался, — довольно улыбнулся приятель.
— Ах ты, гад! И мне ничего не сказал? — Тимур сломал длинную ветку и принялся выписывать ею в воздухе замысловатые кренделя.
Виктор не выдержал и прыснул со смеху.
— Тааак… — протянул татарин. — Ладно, я вам это припомню. Всё, Витёк, побежали, побежали! А ты плыви, друг, но помни: моя мстя будет ужасна.
С этими словами Тимур