— Смеёшься, а вдруг произойдёт что-то, — засомневалась Лариса.
— Что-то не произойдёт. Понимаете, свечка — искусственно созданный продукт и, как всякий искусственный продукт, имеет сроки существования. Я думаю, что этот образец уже потерял свою «дьявольскую» силу, если вообще обладал таковой. Позвольте?
Я взял со стола кусочек свечи и поднёс его ближе к свету. Размером он был сантиметра четыре в длину и диаметром в сантиметр примерно. Цвет обычной парафиновой свечи, которую изваляли в чём-то грязном. В центре был малюсенький замусоленный хвостик фитиля.
— Старый кусочек свечки. По-моему, она вообще современная была. И не пахнет. Точно, парафин.
Я взял с полки нож и осторожно отрезал кусочек примерно с сантиметр, потом положил свечку в пустое блюдце, взял с полки спички и поджёг свечку. Никто не успел меня остановить. Свеча потрещала, а потом фитилёк выпрямился и поднялся. Пламя маленькое, но ровное зашаталось в центре свечки.
— И что ты сделал, окаянная твоя душа? — обречённо, глухим голосом произнесла бабушка Мила. — Гаси её скорей!
— Пожалуйста. Погашу.
Я взял чашку и накрыл свечку. Через полминуты я поднял чашку — свеча горела, только огонёк раскачался, как маятник.
— Воздуха много под чашкой, — успокоил я всех. Взял блюдце и подошёл к раковине, поставил его со свечкой на дно и открыл воду. Свечку залило водой. Через секунд 15 я закрыл кран и поднял блюдце, полное воды. Огонёк трещал, но горел.
— Этого не может быть… не может… В воде гореть свеча не будет…
— А кого-то сейчас не будет…
Свеча догорела. Огонь погас. Все находящиеся на кухне остались на местах.
— Наши все здесь. Слава Богу.
— А не наши? — спросила бабушка Мила.
— А кого вы имеете в виду?
— Не знаю, но кого-то ты сейчас куда-то отправил. Может быть. Или что-то.
— У вас квартира застрахована? — на всякий случай спросил я.
— Квартира-то здесь при чём, что с ней может случится?
— Ну мало ли, это я так, на всякий случай. Пойдемте сходим, посмотрим, проверим, — предложил я, и мы пошли смотреть. Когда спустились этажом ниже, то увидели стену вместо дверей. Ровная такая стена и выкрашена той же противной зелёной краской. Я стоял перед стенкой и трогал её рукой, простукивал — натуральная стена.
— Стена, настоящая стена. Этого не может быть.
— Это квартиры уж не может быть, а стена вот есть, — сурово сказала Лариса. — Вот что теперь будет с бабушкой Милой, где она жить будет?
— Да не может этого быть, понимаешь? Есть технический паспорт, документы на квартиру.
— Паспорт есть и документы в кадастре есть, но квартиры нет.
— А что там тогда? Идём на улицу скорее. Посмотрим, есть ли окна.
Мы выбежали на улицу и стали искать окна исчезнувшей квартиры бабушки Милы. Окон не было. Стены остались, и в них зияющая пустота. Пустота была, а квартиры не было.
— Уже хорошо, есть место для квартиры. Только как объяснить, куда она делась? — спросила Лариса.
— А не надо ничего объяснять. Гуляли, пришли, квартиру украли. Пусть полиция ищет. И заявлять надо, не откладывая. Идём в полицию все. Иначе не поверят. Про свечу молчим, а то нас в психдиспансер отправят. Мы соседи, бабушка Мила соседка. Пришла к нам за помощью. Нет квартиры. Стены остались, окон — нет, двери — нет и имущества тоже. Ну, приключения. Не поверил бы никогда.
— Я сама не верила до конца. Что ж я в свечу-то затолкала, что квартира выпала?
Идти в полицию было необходимо. И решили мы идти завтра поутру. Никто из нас не ожидал от полиции сочувствия, понимания и уж тем более моментальной помощи. Как моментальной? Детективы, криминалисты, следователи, поиски, следствие — это только в сериалах. В жизни всё без суеты. Как говорил мой знакомый, из казахов: «Из пожарных выгонят, в милицию пойду. Всё равно работать не буду». Такой вот юмор старосоветский.
Ночь бабушка Мила провела у нас. Она переночевала в комнате Лизы. А утром мы, позавтракав впопыхах, отправились в ближайшее отделение полиции.
Мы поднялись по ступенькам крыльца и вошли в помещение. На стульях у стола сидели две женщины и писали что-то, поднимая глаза на стенд с образцами заявлений. За стеклянным окошком сидел старший лейтенант. Мы обратились к нему, а он перенаправил нас в какой-то кабинет. Мы даже не успели толком ничего объяснить.
— Квартирная кража? 45-й кабинет. Проходите.
И пошли в 45-й. Бабушка Мила шла сзади, впереди шли я и Лариса. «Что говорить? С чего начать?» — мы сомневались. Предыдущие опыты общения с полицией были у нас неудачными.
Когда в 1990-е годы на нашем предприятии стащили станок, дорогой итальянский станок, ну, не весь, а только его алюминиевые части; тогдашний начальник ОВД, недолго думая, накатал на меня заявление в прокуратуру: «О ненадлежащей охране оборудования на предприятии». Меня оштрафовали, воры наверняка сдали алюминий в ближайший пункт приёма цветмета. Хорош результат: станка лишились — раз, я оплатил штраф — два, и три — получил замечание от прокуратуры, дескать, сам виноват, ещё и людей спровоцировал. Потом ещё нечто такое было, поэтому мы старались обходить полицию стороной. Полиция в те годы по результативности напоминала «Скорую помощь». Хотя нет, в «Скорой помощи» могли посочувствовать, лекарств не было, но сочувствовали и советовали бесплатно.
Районное отделение полиции: коридоры, стенки, двери с табличками. Тихо и безнадёжно. Наш 45-й кабинет. Стучим.
В узкой комнате стояло два стола, за одним из них сидела молодая девушка с погонами старшего лейтенанта. Вдоль стены стулья. Садимся и рассказываем. Офицер полиции слушала нас подозрительно внимательно. Я бы даже отметил, показательно внимательно, не перебивая и не выражая никаких чувств. Да бог с ними, с чувствами, мы хотели только одного, чтобы кто-нибудь из полиции поехал с нами и составил бумагу — протокол, а уж с этим протоколом мы бы пошли в управляющую компанию, а те пригласили бы строительных экспертов. По-другому квартиру было не восстановить.
— Вы съездите с нами? Может, посмотрите на место преступления? Найдёте время?
Девушка удивлённо подняла модно накрашенные брови, закачала головой туда-сюда, туда-сюда, будто слушала ритмичную музыку, и молчала. Мхатовская пауза затягивалась. Мы не знали, что делать дальше: встать и тихо уйти или ещё немного подождать.
— Может быть, нам заявление написать, там, в дежурке? — засюсюкали мы, чтобы не раздражать её. А что ещё можно было сделать в такой ситуации? Ну не было у меня знакомых в полиции. Если покопаться в памяти, то можно найти сокурсников, кто когда-то переквалифицировался